Рождение Российской империи. Концепции и практики политического господства в XVIII веке
Шрифт:
Содержание документа звучит знакомо: оно напоминает идеи Петра Рычкова и Алексея Тевкелева, которые одновременно занимали посты представителей царской администрации в Оренбургской губернии, а также идеи Дмитрия Волкова, несколько лет спустя назначенного на пост оренбургского губернатора. И хотя позже Волков не требовал полной отмены заложничества в южных степях, представлялось вполне вероятным, что именно он, участвовавший в 1759 году в Петербурге в качестве конференц-секретаря в определении внешнеполитического курса империи, был автором распространившегося в столице документа с изложением реформы.
Любопытны очередность и временная близость фундаментальной критики Волковым существующей формы заложничества в том виде, в котором она была представлена в его письме императрице в мае 1763 года, с одной стороны, и указа Екатерины II Михаилу Щербачеву несколькими неделями позже, с другой. В нем императрица, в соответствии с документом о реформе 1759 года, предписывала полностью отменить сбор ясака в Сибири в его прежнем виде 479 . Надежды Екатерины II с помощью попыток цивилизирования расположить к Российской империи заложников, которых продолжали удерживать в крепостях, также соответствовали как ожиданиям проекта реформы, так и ожиданиям Волкова. Отсюда напрашивается вывод, что Волков, по крайней мере, оказал влияние на действия Екатерины II. В любом случае данный пример демонстрирует, насколько полезно для общего понимания имперских практик заложничества и их изменений рассматривать их с точки зрения трансрегионального
479
Инструкция Екатерины II Михаилу Щербачеву. 04.06.1763. Булычев. Путешествие по Восточной Сибири. Т. 1. С. 254, 257–289; Федоров. Правовое положение народов Восточной Сибири. С. 116.
Структурная реформа
Однако предписания Екатерины II Михаилу Щербачеву как новому доверенному лицу в отношении проведения структурной реформы на востоке, в которых она поддержала требования Сибирского приказа 1750-х годов, еще не отменяли заложничество в Сибири и на Дальнем Востоке. Замена российских служилых людей при сборе ясака означала лишь то, что заложничество могло бы стать излишним, по крайней мере тогда, когда передача ясака, производившаяся самими лидерами автохтонных этнических групп, проходила без осложнений. Этот подход имел решающее значение. Согласно инструкции Екатерины II, не могло быть и речи о всеобщей отмене заложничества в Сибири, на Дальнем Востоке, на Камчатке, на Курильских островах или тем более на Русской Аляске 480 .
480
Мнение о том, что захват заложников был упразднен, ошибочен в большей части литературы. Федоров. Правовое положение народов Восточной Сибири. С. 116; Dahlmann. Sibirien. S. 153; Слёзкин. Арктические зеркала. С. 85; История Сибири с древнейших времени. Т. 2. С. 289; Залкинд. Ясачная политика царизма. С. 239–240.
«Не чувствуют ли князцы и лучшие люди», которых удерживали в заложниках, как сообщается в указе Екатерины II, «от того [от заложничества] какого огорчения?» По мнению императрицы, следовало найти способ обойтись без заложников и заставить «князцов и лучших людей» самостоятельно исправно платить ясак. Если в некоторых местах нет возможности отказаться от заложничества, тогда – далее по инструкции – нужно, по крайней мере, вести себя «ласково» по отношению к заложникам, оказывать им всякое «благодеяние», предоставлять им такие условия, при которых они могли бы «иметь с русскими обхождение вольное». Местные государственные служащие должны убедиться, что «князцы и лучшие люди» не считают свое положение заложников обременительным, а сами желают оставаться в этом положении до следующего обмена. И те, кто захочет, могли бы, вернувшись на свои пастбища, рассказать всем своим родственникам, какое «удовольствие» они получили от пребывания в заложниках 481 .
481
Инструкция Екатерины II М. М. Щербачеву. 04.06.1763. Булычев. Путешествие по Восточной Сибири. Т. 1. С. 254, 257–289; Федоров. Правовое положение народов Восточной Сибири. С. 116.
В соответствии с этими указаниями императрицы, по стилю и аргументации напоминавшими предложения, которые параллельно должны были способствовать изменению положения заложников в южных степях, Ясачной комиссии было поручено пересмотреть процесс сбора дани 482 . В июне 1769 года Комиссия объявила, что отныне на содержание заложников не будет выделяться никаких государственных средств и коренные жители должны сами (и, следовательно, без предоставления заложников) собирать ясак и доставлять его в места сбора. Как в предписаниях императрицы, так и в указе Комиссии сохранялась возможность взятия заложников в той или иной волости или в каком-либо улусе – а именно там, где народ «явное на себя в чем подозрение [на неверность] подаст». Эти группы по-прежнему должны были предоставлять заложников, но их содержание должно было осуществляться за счет соответствующей этнической группы («с таковых брать аманатов и содержать на их коште»). Им предписывалось объяснять, что взятие заложников применяется в качестве наказания и «пред другими верными в стыд». У истинно верных заложников не берут, только у неблагонадежных. Однако если они встанут на путь исправления, то их заложник будет освобожден 483 .
482
В 1764 году Михаила Щербачева на посту руководителя сменил сибирский губернатор Д. И. Чичерин.
483
Стрелов. Акты архивов Якутской области. Т. 1. № 55 (23.06.1769). С. 239–240, здесь с. 240.
В отличие от прежней ситуации на востоке империи, где предоставление заложников было равносильно вступлению в российское подданство, решение Ясачной комиссии означало радикальную смену курса. Этническая группа, от которой теперь требовали заложников, отныне должна была считаться бесчестной и позорной, освобождение от предоставления заложников должно было стать целью, к которой нужно стремиться.
Если принять во внимания дискуссию до и во время работы комиссии, становится ясно, что эта смена курса лишь в незначительной степени была обусловлена восприятием идей Просвещения 484 . В действительности гораздо большее беспокойство вызывали расходы на заложников, которые в последние десятилетия постоянно росли как в плане финансов (расходы на размещение, охрану и питание), так и в смысле больших человеческих жертв, которыми российские служилые люди нередко расплачивались за насильственное взятие и удержание заложников в Сибири и прежде всего на Дальнем Востоке. Поэтому в регионах, где сопротивление российскому господству в целом считалось сломленным, переложить бремя по сбору ясака на представителей коренных этнических групп было в интересах царского правительства 485 .
484
Миненко. Северо-Западная Сибирь. С. 230–282; Залкинд. Ясачная политика царизма в Бурятии. С. 239–240; История Сибири с древнейших времен. Т. 2. С. 310–311; Алексеев, Алексеева, Зубков, Побережников (ред.). Азиатская Россия. С. 389–411; Шунков. Ясачные люди в Западной Сибири // Советская Азия. № 3–4 (1930). С. 184–197; и № 5–6 (1930). С. 261–271; История Сибири с древнейших времен. Т. 2. С. 289–311; История Якутской АССР. Т. 2. С. 133–140, 206–207.
485
Миненко. Северо-Западная Сибирь. С. 242–243; Федоров. Правовое положение народов Восточной Сибири. С. 56–58, 115–117, 122–156.
Дальний Восток
На крайнем северо-востоке изменение российской практики заложничества происходило совершенно уникальным образом. На протяжении десятилетий российские вооруженные отряды ожесточенно и с применением грубой силы пытались покорить чукчей путем масштабного захвата заложников 486 . Разочарование было велико, поскольку захват заложников как у чукчей, так и у коряков из-за особых культурных представлений не произвел убедительного эффекта 487 . Существенные потери с российской стороны сами по себе требовали изменения курса. Кроме того, определенную роль сыграли изложенные выше изменения во взглядах на заложничество в целом, которые разделяли многие представители российской имперской элиты в конце 1750-х годов. В совокупности оба этих фактора начиная с 1759 года способствовали политике гибкости и прагматизма по отношению к чукчам 488 . Новый курс, с одной стороны, позволил принципиально не отказываться от требования предоставления заложников чукчами (еще до 1772 года правительственные указы предусматривали взятие заложников). Но, с другой стороны, фактически произошел отказ от их насильственного захвата. Теперь основное внимание уделялось стремлению перестроить отношения с чукчами и стимулировать предоставление заложников с помощью мирного диалога и подарков 489 . Таким образом, в 1770-х годах российская сторона действительно несколько раз добивалась предоставления заложников от чукчей 490 . Но и здесь в последующее десятилетие, как двумя десятилетиями ранее у бурят и якутов, заложничество постепенно изживало себя.
486
«Распросные речи» сына боярского Игнатьева и казака Ильиных с «товарыщи» от 14 марта 1710 г. // Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке. № 56 (14.03.1710). С. 155–156; Из сенатской справки по материалам секретной экспедиции // Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке. № 60 (не ранее 1748). С. 160–162; «Объявление» сотников анадырской команды Попова, Нижегородова Павлова, пятидесятников Русанова и других 1743 г. // Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке. № 62 (1743). С. 163–165.
487
Секретное «доношение» Иркутской провинциальной канцелярии в Сенат от 27 октября 1748 // Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке. С. 94–96.
488
Зуев. «Аманатов дать по их вере грех»; Именный, данный Сенату. Об отправлении капитана Щербачева с командою в Сибирь для отвращения происходящих там непорядков и взяток, вымогаемых при сборе ясака // ПСЗРИ. Т. 16. № 11749 (06.02.1763). С. 153–154.
489
Рапорт зашиверского земского исправника Баннера якутскому коменданту полковнику Козлову-Угренину от 8 февраля 1791 г. // Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке. № 73 (08.02.1791). С. 188–189.
490
Здесь и далее: Зуев. «Аманатов дать по их вере грех». С. 158.
Рис. 7. Северная часть Тихого океана с Камчаткой и Русской Америкой, включая прибрежные острова Аляски – Алеутские острова и остров Кадьяк, главную базу Григория Ивановича Шелихова. Карта Билла Нельсона
Совсем иначе выглядела обстановка в районах, расположенных дальше на восток. На Алеутских островах, расположенных между Америкой и Азией в северной части Тихого океана, открытых российской стороной в 1741 году в ходе экспедиции Витуса Беринга, расцвет российского заложничества пришелся на 1770-е и начало 1780-х годов. На Кадьяке, крупнейшем прибрежном острове Аляски, практика заложничества достигла пика к середине 1790-х годов. На Аляске она сохранялась до середины XIX века.
Даже Екатерина II, которой в литературе приписывают отмену заложничества, в 1785 году поручила капитан-лейтенанту Иосифу Биллингсу в ходе его многолетней экспедиции на Дальний Восток и в северную часть Тихого океана требовать от местных жителей не только ясак, но и заложников 491 . Конечно, главное правило при покорении «новооткрытых» и до сих пор независимых этнических групп состояло в том, что в них должно было сформироваться «позитивное отношение» к русским. Также их следовало буквально осыпать подарками 492 . Однако единственным ограничением, которое установила императрица в отношении заложников из коренных этнических групп, было: во избежание проблем с обеспечением рекомендовалось не брать слишком много заложников одновременно. «Правда, что им всегда привозят родители их пищу, но случиться может, что и опоздают тем доставлением, и тогда конечно уже не избежите издержек и для них своего провианту» 493 .
491
Ея Императорского Величества наставление из Государственной Адмиралтейств Коллегии, Господину флота Капитан-лейтенанту Иосифу Биллингсу, начальствующему над Географическою и Астрономическою Экспедициею, назначенною в Северо-восточные части России // Сарычев Г. Путешествие капитана Биллингса чрез Чукотскую землю от Берингова пролива до Нижнеколымского острога, и плавание капитана Галла на судне Черном Орле по Северовосточному океану в 1791 году. СПб., 1811. С. 175–182.
492
О российской политической культуре даров см. гл. 4.6.
493
Ея Императорского Величества наставление из Государственной Адмиралтейств Коллегии, Господину флота Капитан-лейтенанту Иосифу Биллингсу, начальствующему над Географическою и Астрономическою Экспедициею, назначенною в Северо-восточные части России // Сарычев Г. Путешествие капитана Биллингса чрез Чукотскую землю, и плавание капитана Галла на судне Черном Орле по Северовосточному океану в 1791 году. СПб., 1811. С. 181.
Рис. 8. Алеуты в традиционной одежде на охоте. Недатированный рисунок Михаила Тихонова
Эта цитата свидетельствует о том, что Екатерина II не отвергала заложничество как таковое даже в конце XVIII века. С точки зрения императрицы и ее служилых людей, его нужно было только адаптировать к местным нуждам и «представить в нужном свете». Как будет показано далее, завоевание, эксплуатация и заселение островов в северной части Тихого океана, а также островов Русской Аляски в действительности протекали бы гораздо сложнее и сопровождались бы гораздо большим количеством неудач, если бы не применялось заложничество как универсальное средство – будь то для сбора ясака, для гарантии выживания российских моряков, служилых и промысловых людей и купцов или для строительства целых российских поселений 494 .
494
Из «репорта» майора Павлуцкого в Иркутскую провинциальную канцелярию от 20 июня 1746 г. // Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке. № 64 (20.06.1746). С. 168.