Рождение шестого океана
Шрифт:
— Почему вы не танцуете? — спросила Зина. — Наверное, вам скучно здесь. После Москвы и смотреть не на что.
Она имела в виду развлечения.
— Совсем не скучно. Я многому научился у вас, — ответил Сергей, думая о работе.
Сергей не умел острословить, развлекая девушек. Он вернулся к утреннему разговору о кирпичах и дворцах, рассказал о долгом споре с Белопесоцким. Зина слушала с интересом. Шуток, смеха, заигрывания в ее жизни было много, но редко с ней говорили о серьезном. «Какая умница!» — думала она, не зная, что Сергей демонстрирует выводы, итог трехмесячных
— Хотела бы я попасть в ваш институт.
— Подавайте!
— Не у всякого получается, — вздохнула Зина.
У нее, например, не получилось. Училась она средне, кончила школу без отличия. Все собиралась поступать в институт, но боялась конкурса.
— Получится, — настаивал Сергей. — Все зависит от человека, от его воли и выдержки. Можно тратить свободное время на танцы и наряды, можно посвящать его учению. Будьте человеком, не только красивой девушкой. Что значит «не получается»? Если хотите уважать себя — добивайтесь.
Сам-то он умел добиваться. Разве не сдавал он на отлично все предметы — интересные и неинтересные? Разве не сумел победить боязнь высоты, стать полезным работникам?
— Одной так трудно заниматься, —заметила Зина робко. Сергей с готовностью предложил свою помощь. И тут же был назначен первый урок — завтра в клубе, после работы.
Сергей возвращался в тот вечер, пошатываясь и оступаясь. Голова у него приятно кружилась, в ушах звенело. Он уже придумывал первые слова, которые скажет Зине, как будто завтра предстояло свидание, а не урок алгебры.
И учитель и ученица — оба с удовольствием шли на уроки. Зина была польщена. Столько девушек на стройке, а московский студент занимается с ней одной! И какой он учитель! Все у него ясно, все разложено по своим местам. Чувство такое, как будто взяли тебя за руку и выводят из леса на прямую дорогу. Как приятно, что есть на свете надежный проводник, за которым можно шагать с уверенностью.
Прежде Зине больше нравился Валентин — такой веселый, живой, с ним не соскучишься. Но шутки хороши для отдыха, одними шутками не проживешь. Однажды, сидя в кабине крана и ворочая рычагами, Зина спросила: «Как ты понимаешь счастье, Новиков?» «Счастье — это твоя улыбка, Зиночка», — Ответил Валентин. Зина обиделась: «Уходи прочь, если не хочешь говорить, как с товарищем». Каждая девушка ищет то, чего ей не хватает в жизни. Некрасивые мечтают, чтобы в них увидели девушку, красивые — чтобы, в них увидели человека. О своей улыбке Зина наслышалась достаточно. Сергей первый сказал: «Будьте человеком, не только красивой девушкой!»
И Сергей был доволен ученицей. У Зины оказался быстрый ум: она все схватывала на лету. Медлительный учитель начинал издалека, обстоятельно, с подходом, со сравнениями, а Зина уже угадывала вывод.
«Какой талант!—думал Сергей с восхищением. — Она будет блестящим ученым».
Но неопытный учитель ошибался. За два урока он не разглядел основного недостатка Зины. Девушке не хватало усидчивости. Она не умела работать в одиночку, скучала над учебником. Лучше всего она училась на людях, проверяя подруг, выслушивая объяснения и объясняя сама. Возможно, с помощью
Они условились встретиться, как обычно, в клубе, в главном зале, издалека увидели друг друга и уже шли навстречу. Но вдруг откуда-то сбоку подлетел Валентин и беззастенчиво пригласил девушку на вальс. Зина заколебалась; она любила веселиться, но боялась обидеть Сергея. Однако музыка звучала так заманчиво! «Один только танец»,—-сказала Зина, виновато улыбнувшись.
Прислонившись к стене, Сергей хмуро следил за парой. Откуда у Валентина столько тем? Для каждого находится разговор. Вот и Зине он что-то шепчет с улыбкой, а она смеется, оглядываясь на своего серьезного учителя, как будто хочет поделиться с ним услышанной шуткой.
Танцевали вальс и краковяк. От третьего тура Зина отказалась —она помнила о занятиях. Но Сергея уже не было в зале. Зина удивилась и даже обиделась. Подумаешь, гордый какой, не мог подождать десяти минут! Но танцевать ей расхотелось. Она пожаловалась на головную боль, и Валентин пошел проводить ее.
Они распростились около десяти часов. Было еще слишком рано, чтобы ложиться спать. Валентину хотелось поговорить о счастье, о чувствах, о девушках. «Пойду к Сергею, — решил он. Вытащу этого бирюка из берлоги. Попробую объяснить ему, что такое молодость».
Но «бирюк» не прятался в берлоге. Он сидел на крыльце общежития, суровый и насупленный. «Зачем ты пристаешь к этой девушке?» — сказал он. «Она мне нравится», — ответил Валентин. «Она хорошая девушка, а у тебя ветер в голове,— ты недостоин смотреть на нее», — заявил Сергей. «А с тобой она пропадет с тоски», — возразил Валентин.
Сергей сжал кулаки. Он готов был отколотить этого самодовольного и удачливого красавчика Валентина.
И тогда Валентин положил на перила руку с часами. «Помолчим минуту», — предложил он. У них было правило: когда начинаешь горячиться, надо помолчать минуту. Ровно минуту они следили за движением маленькой стрелки. За-
тем Валентин сказал: «Сережка, сейчас мы поссоримся на всю жизнь. Мы дружили восемь лет. Без тебя я обойдусь, но мне жалко дружбы с восьмилетним стажем. Давай условимся: Зины не существует. Нет такого имени вообще. Практика кончается через три недели. Дружба или Зина? Выбирай!»
И дружба осталась... а Зина была потеряна. Чтобы не нарушить нечаянно условие, друзья уехали на следующий день. Они отпросились под тем предлогом, что им нужно осмотреть все этапы строительства — от начала до полного завершения.
Завершение можно было увидеть на северном склоне гор, где уже крутились гигантские стальные мельницы — ветровые электростанции, а самое начало — за рубежом, в пограничном Джанджаристане — там прокладывали дорогу для подвоза строительных материалов. В конторе участка Новиковым выдали пропуск в пограничную зону, тут же они нашли попутную машину, груженную грохочущей арматурой, и — прости-прощай три месяца жизни, кран-манипулятор, смелый Вася-монтажник, ехидный Данилушкин и девушка Зина, затронувшая два сердца!