Рождение шестого океана
Шрифт:
Такая же внутренняя почта обслуживала и великолепные лаборатории: просторные, светлые, с раздвижными перегородками. Здесь каждый опыт можно было ставить щедро. Не институтом, а исследовательским заводом был Новосибирский энергетический институт. Каждый проект, каждая идея проверялись на громадных моделях. Но люди были избавлены от кропотливой работы в мастерских. Модели по чертежам изготовлялись автоматическими станками, а ход испытания записывался автоматическими приборами. Автоматические вычислительные машины по записям производили расчеты, печатали таблицы... А человеку оставалось только сделать выводы.
К этому конвейеру изобретений и были приставлены рядовыми инженерами Валентин и Сергей.
Они
Кто-то другой конструировал детали, кто-то изготовлял модели в цехах читающих машин и доставлял их в лаборатории. В одной из лабораторий Сергей ведал малой аэродинамической трубой. Получив деталь, он, записывал ее номер, а вынув из аэродинамической трубы, проверял показания приборов — правдоподобны ли цифры — и отсылал деталь еще кому-то, кто продолжал испытания и решал наконец: годится модель или надо ее заменить. Примерно то же самое делал Валентин в лаборатории грозозащиты. К нему поступали изоляторы, предохранители, громоотводы. Начатие кнопки — ослепительная вспышка искусственной молнии, грохот, запах озона и опаленной пыли. Затем Валентин поднимал на лоб темные очки и писал заключение: «Деталь выдержала (или не выдержала) такое-то напряжение». И еще кто-то, читая заключение Валентина, решал: годится деталь или надо ее заменить.
Практика на Ветрострое немного обескуражила Новиковых. В Новосибирск они ехали с трепетом, заранее готовились к срывам. Но войти в дело оказалось нетрудно. Через час друзья уже знали, что от них требуется, через день трудились с полной отдачей. Видимо, институт лучше подготовил их к кабинетной деятельности, чем к работе с людьми.
Или жизненная практика всегда сложнее теории?
— А знаешь, пожалуй, учиться интереснее, чем работать, — сказал однажды Валентин.
Это было примерно через месяц после их приезда. Сергей сидел у стола, сочиняя обстоятельное письмо родителям, а Валентин ничего не делал — лежал на диване, покачивая ногами, и глядел, как ползают по стене тени его тупоносых туфель.
Сергей оторвался от письма.
— Претензии и самолюбие! — сказал он.— Молодой инженер, совсем неопытный, а хочешь командовать. Заслужи сначала.
— Опять двадцать пять! — протянул Валентин. — Знакомые песни с Ветростроя. Кирпичи и дворцы; за малыми делами различай большие; чини карандаши и помни, что они для художника. А я хочу больших дел и ради этого приехал сюда. Я вовсе не рвусь командовать. Готов отдать свои идеи кому угодно. Но оказывается, идеи не нужны здесь. Нужно, чтобы не было арифметических ошибок. Девчонки-десятиклассницы делают это превосходно. Но я зачем-то кончал институт!
— Ты нытик и брюзга,—отрезал Сергей.— Ты же на прямом пути, проектируешь ветроэлектрические станции. Чтобы построить сто тысяч станций, надо начинать с первой тысячи. Но вместо того, чтобы радоваться, ты ворчишь. И откуда у тебя это вечное недовольство?
— А что недовольство! — возразил Валентин. — Недовольство — полезное качество. Если хочешь знать, недовольные движут историю. Революцию сделали недовольные. И паровую машину, и динамо, и радио тоже выдумали недовольные. А довольные сидели у печки и бормотали: ничего, как-нибудь, при царе... при лучинке... Жили же. Авось, летом светлее будет.
— Разные есть недовольные. Одни делают дело, другие — хнычут.
Валентин вскочил с дивана.
— А еще есть такие довольные, которые себе в утешение пишут в записной книжечке: «Сегодня люди сделали четверть шага, завтра — еще четверть, лет через двести мои потомки научатся ходить». И еще красивый заголовок вырисовывают: «Летопись моего путешествия».
Сергей потянулся, чтобы убрать со стола какую-то тетрадку, но Валентин оказался проворнее.
— Ну, так
После долгих пререканий, уговоров и споров, дав торжественное обещание не смеяться, не вышучивать, прочесть и тут же вернуть, Валентин получил разрешение посмотреть заветную тетрадь.
Да, конечно, это была летопись, хотя и не совсем такая, как в школьные годы. Сергей составлял что-то вроде путеводителя по энергетическому городку. На первой странице было написано:
РАЗНОЦВЕТНЫЙ УГОЛЬ
Тут же следовало пояснение:
«Наш институт можно было бы назвать Институтом разноцветного угля. Эта мысль не моя. Архитектор, проектировавший городок, выразил ее в отделке зданий. Так, например, корпус, где помещается отдел белого угля, облицован матово-белыми плитками. Мы изучаем ветер—голубой уголь. Наш корпус выстроен из голубого стекла и т.д.»
Каждому отделу было отведено несколько страниц, большей частью чистых. Пока имелись только заголовки:
Корпус № 1. — Гидроэнергетика
Белый уголь — энергия рек.
Синий уголь — энергия прилива.
Пенистый угол — энергия волн.
Корпус № 2 — Горючие ископаемые
Черный уголь — каменный уголь, бурый уголь, антрацит.
Коричневый уголь — сланцы.
Серый уголь — торф.
Жидкий уголь — нефть.
Летучий уголь — горючие газы.
Корпус №3. — Термоэнергетика
Тут имелось примечание: «Любой температурный перепад может служить источником энергии». Углей оказалось так много, что даже цветов не хватало. В список вошли:
Ледяной уголь — разница температур в Арктике между морозным воздухом над льдинами и незамерзшей водой под льдинами. Глубоководный уголь — разница температур между холодной водой в глубинах океана и теплой на поверхности тропических морей. Прозрачный уголь — разница температур между нагретым воздухом у поверхности Земли и холодным на вершинах гор, и самый перспективный из всех красный уголь — температурный перепад при углублении в толщу Земли, в среднем 30 градусов на каждый километр. Простой расчет показывает, что шахта глубиной в 10 километров могла бы служить паровым котлом. Впрочем, таких шахт нет пока. Подземное тепло используют там, где скважины достают до нагретой воды или в вулканических районах, где расплавленные вещества находятся неглубоко, а горячие пары, газы и воды выходят на поверхность.
Корпус № 4, где работали Новиковы, занимался проблемами голубого угля — энергии ветра.
Корпус № 5 исследовал желтый уголь — необъятную энергию Солнца. Гелиотехники с гордостью говорят, что почти все прочие виды энергии — это превращенные солнечные лучи. Ветер возникает потому, что Солнце неравномерно нагревает воздух. Белый уголь образуется из водяных паров — это часть энергии Солнца, затраченная на испарение воды. Черный уголь — консервы солнечных лучей, заготовленные давно вымершими растениями. Не зависят от Солнца только красный подземный уголь и еще один, который изучался в корпусе №6: