Рождение танковой нации

Раш Кавад

В том же переломном и отчаянном 1942 году, вновь превосходя противника по количеству танков, наши бойцы, чтобы остановить немецкие машины, еще бросаются под танки со связками гранат.

Андрей Платонов напишет жене в 1942 году с фронта: "Помни тех, которые, обвязав себя гранатами, бросились под танки врага". Напоминая о подвиге морских пехотинцев В. Цибулько, И. Красносельского, Ю. Паршина, Д. Одинцова, А. Фильченкова при защите русской святыни Севастополя, Платонов пишет: "Это, по-моему, самый великий эпизод Войны (выделено мной. — К.Р.) и мне поручено ("Красной звездой") сделать из него достойное памяти этих моряков произведение… Я пишу о них со всей энергией духа, какая

только есть во мне. У меня получается нечто вроде реквиема в прозе. И это произведение, если оно удастся мне, Мария, самого меня хоть отдаленно приблизит к душам погибших героев". Платонов выразил тайную миссию всех дружинных певцов, на которых, со времен Гомера, держится весь эпос и вся мировая литература.

Все истребители танков являются тоже органичной частью нарождающейся танковой нации. Николай Островский писал: "Я пишу для той молодежи которая встретит врага огнем и сталью". Он предугадал девиз броневых полков танковых армад. Своим "корчагинским" духом Островский в войну присутствовал во всех боевых общинах новой танковой нации.

Истребители вражеских танков были первые помощники наших броневых машин. Приказом Ставки в том же 1942 году были созданы легкие пушечные полки и противотанковые батареи в стрелковых частях. Их переформировали в знаменитые и грозные ИПТАПы — истребительно-противотанковые артиллерийские полки и дивизионы. На рукавах солдат — скрещенные стволы пушек. Их появление на фронтах знаменовало наступление и жаркие бои.

Одним из "корчагинской" породы был и майор В. Петров, командир одного из ИПТАПов. В бою под Киевом осенью 1943 года он заменил погибший расчет и стал бить по танкам прямой наводкой. Снаряд разбил орудие, а Петрову перебил обе руки. Но Петров не ушел с поля боя и продолжал командовать, пока не была отбита танковая атака. За этот бой майор Петров получил звание Героя Советского Союза. И дальше, даже лишившись рук, он остался с полком и воевал так успешно, что получил вторую звезду Героя.

Сто четыре танкиста за войну были удостоены орденов Славы трех степеней. Звания Героя Советского Союза удостоились 1142 человека, из них 16 дважды. Среди этих шестнадцати тот самый генерал Якубовский, который захватил ночью Фастов.

Когда англичане перевели роман "Как закалялась сталь", они просили у Островского разрешения назвать его роман "Рождение героя". Не откажешь англичанам в зоркости и точности в оценке сути романа.

Без Николая Островского немыслимо постигнуть дух времени. Он писал роман для того, чтобы вернуться в передовые цепи. Островский, почти что в одиночку, творил то, что в Германии десятилетиями вырабатывала нацистская партия и государство, — он лепил нового героя, и хотел "дать образ молодого бойца, на которого равнялась бы наша молодежь".

Тяжело раненный еще в Гражданскую войну, контуженный, Островский начал писать роман уже будучи слепым, парализованным, при непрерывных, мучительных болях. Пишет лежа, диктует. Получил ордер на полкомнаты в коммунальной квартире. За занавеской умирает незнакомая старушка. Кровать у него из ящиков и досок. Вместо стульев чурки. Кашляет кровью и творит. Островский пишет на оберточной бумаге и просит в письмах у друзей присылать ему по одному-двум чистым листам бумаги. Живет на скудные продовольственные карточки и воодушевляет всех.

Он спешит, как спешил Михаил Кошкин, когда бросил крупную должность и пошел в Политехнический институт учиться на конструктора танков. Интуицией гения он предчувствует приближение беспощадной войны, поэтому у него нет полутонов — он или любит, или ненавидит. Островский — певец нового отбора, нового дворянства: "Истина для меня, раз не большевик, значит,

весь человек, не боец передовых цепей наступающего пролетариата, а тыловой работник". Он просит, вымаливает только одного — беспощадной критики: "Я же военный человек. Мне можно говорить прямо и резко обо всем… Я не свалюсь с ног, выдержу любую критику".

Это слова самого Островского произносит Павел Корчагин матери перед отъездом на фронт: "Я, мамань, слово дал себе девчат не голубить, пока на всем свете буржуев не прикончим. Что, долгонько ждать, говоришь? Нет, мамань, долго буржуи не продержатся… Одна республика станет, для всех людей, а вас, старушек да стариков, которые трудящие, — в Италию, страна такая теплая по-над морем стоит. Зимы там, маманя, нет. Поселим вас во дворцах буржуйских, и будете свои старые косточки на солнышке греть. А мы буржуя кончать в Америку поедем".

Здесь древнейшая русская идея о социальной справедливости перелита в самоубийственную еретическую всемирность. Корчагин — самый русский герой из всех героев Великой литературы. Это тот же Алеша Карамазов, сменивший монашескую одежду на длиннополую кавалерийскую шинель. Можно даже сказать, что если все герои литературы русские, то Корчагин "русак" с испепеляющей любовью к правде и к честной жизни.

Островский уже видел своего смертельного врага — в лице "нэпманов", тогдашних "новых русских", этих рыночных воров и лоснящейся номенклатуры. Он скажет о них: "Все это мясо живет на нетрудовой доход".

5 февраля 1936 года наркомат обороны вернул недвижного Островского в армию со званием бригадного комиссара и выдал военный билет. Создатель Павла Корчагина получил в петлицу генеральский ромб и комиссарскую звезду на рукав. Ему 32 года. Его девиз:

— "Только вперед, только на линию огня". А на Тихом океане уже полыхает война, мы воюем в Испании, а через три года вермахт перейдет польскую границу. "Отец тигров" ("тигер фатер") Э. Адерс уже получил задание на разработку нового тяжелого танка. Тогда же замыслил свой танк Михаил Кошкин, а к будущему танку KB приступили Котин и Духов. Наш великий философ Алексей Лосев приводит слова Фомы Аквинского о том, что "форма дает каждой вещи бытие". Здесь "форма" и "идея" тождественны. Кошкин дал танку наиболее совершенную форму, воплотив идею органичности, цельности и красоты. "Всякое сущее либо просто, либо составно, — пишет Фома. — Но то, что просто, неделимо, как в актуальном, так и в потенциальном смысле. Напротив, то, что составно, не имеет бытия, пока части его разделены… Отсюда ясно, бытие всякой вещи заключается в ее нераздельности". Потому и змей, которого убивает Георгий, не имеет бытия, ибо он не органичен. У него крылья птичьи, а сам он гад ползучий.

Своя душа была и у немецкого танка — она наиболее ярко воплотила в себе дух средневекового рыцаря-тевтона и нацистскую идеологию "сверхчеловека".

Ко времени работы над основными танками войны Германия полным ходом ковала кадры вождей и воплощала национал-социализм в соответствии с заветами своих духовных фюреров. Одним из них, наряду с Кантом, Фихте, Гегелем и Ницше, был Освальд Шпенглер, автор книги "Закат Европы". Он убеждал: "Перед нами стоит задача освободить от Маркса немецкий социализм, ибо никакого другого не существует". Уверенность наших народовольцев в особом пути России, опирающейся на деревенскую социалистическую общину, вызвала бы у Шпенглера только высокомерное презрение. Он уверен, что на свете есть только один социализм — прусский, где все за всех, и добавлял: "Маркс был только отчимом социализма. В социализме есть более древние, более сильные, более глубокие черты, чем те, которые содержит Марксова критика общества".