Рождение волшебницы

Маслюков Валентин Сергеевич

Чего же еще нужно? Золотинка бодро бежала волнистой ледовой дорогой под уклон и едва удерживалась от мальчишеского желания скакать вприпрыжку. Не затрудняя себя раздумьями (что за сладостное чувство!), она скатилась в сухую каменистую долину, где причудливо плелись ручьи талой воды. И за какие-нибудь полчаса оставила зиму, чтобы оказаться в жаркой действительности изумруднозеленых склонов.

Здесь попадались бывшие невольники змея. Они млели на солнце и дремали, не желая делать ни шагу. С поразительным, человеческим легкомыслием они полагали, что запас в несколько зерен волшебного овса обеспечит им безбедную

жизнь на неопределенные времена – о завтрашнем дне тут никто не думал. Золотинка быстро спускалась и к полудню потеряла последних попутчиков. Люди разбрелись в высоких лесах из подпирающих небо пихт, в путанице ущелий и крутояров, где случайные тропки с отпечатками копыт и мягко ступающих лап заводили неведомо куда и терялись в дремучих чащах.

Ничего не оставалось, как пробираться по руслу ручья, который, сбегая вниз, стремился к другим ручьям и рекам, чтобы рано или поздно вывести на простор. А пока Золотинка оказалась в сыром и мрачном ущелье, куда не пробивалось солнце, где она скоро продрогла и промокла, то и дело перебираясь в поисках сносного пути с одного берега на другой.

Здесь-то, поглядывая вверх, в яркую щель неба над головой, она приметила порхающее между скалами существо, которое настолько не походило на птицу, что Золотинка остановилась: вот те раз!

Это была витающая в узкой теснине палка – хотенчик. Вспомнив детство, Золотинка засвистела, сунув четыре пальца в рот. Одичавшая в дебрях рогулька не откликалась.

Имелись основания полагать, что это был как раз хотенчик Юлия, заряженная раз навсегда на его желание палочка-водительница, которая привела Золотинку к Почтеннейшему Коту, что повлекло за собой столь много значившие в слованской истории события. Было бы малодушием не предпринять попытки разрешить старое недоумение.

Она вздохнула. Она догадывалась о коварном свойстве случайностей затягивать человека в обстоятельства, которые мало-помалу опутывают его узами необходимости. Ведь она чувствовала себя свободной! И вот – не успела бежать и попалась.

Значит, нужно было ловить хотенчика. Золотинка принялась швырять камни с расчетом сбить палочку на лету. Но с таким же успехом можно было бы метить в шныряющую над верхушками деревьев ласточку. Камни глухо стукали о крутые стены ущелья. И тогда почудился ей кошачий плач.

– Нельзя ли поосторожней? – раздался надсаженный, не совсем внятный, неестественный голос. Почтеннейший – сообразила Золотинка внезапно.

– Почтеннейший, ау! – крикнула она, удержав в руке камень.

Пришлось повторить призыв еще раз и два, когда раздалось бурчание:

– Что еще надо?

Похоже, кот прятался на уступе отвесной скалы, примерно там, где витал хотенчик.

– Слезай сюда, старый негодник! – прокричала Золотинка, задрав вверх голову. – Я пришел спросить с тебя за все твои подлости.

– А кто спрашивает?

Ушастая голова показалась над щербиной скалы.

– Слезай, а то худо будет! – настаивала Золотинка. И кот слабо мяукнул:

– Н-не м-мог-гу! Я боюсь…

– Пожалуй, я подумаю, как тебя выручить, – строго сказала она, подавив смех. – Но ты будешь наказан.

– Справедливо, – угодливо поддакнул кот.

– И будешь обязан мне отчетом за все свои проделки.

– Почту за честь.

– И назовешь мне свое имя.

На

этот раз Почтеннейший долго молчал, честно задумавшись, уместно ли будет врать. Видно, и в самом деле, он оказался в отчаянном положении.

– Захочу, я тебя из-под земли достану! – пригрозила Золотинка. – Я могущественнейший волшебник. – (А как еще разговаривать с таким обормотом?) – Смотри! – достав из-за пазухи цепь, она сверкнула волшебным камнем так, что вспышка света озарила темные закоулки ущелья.

– Это что? – жалко пролепетал Почтеннейший.

– Могущество Рукосила, которое перешло ко мне.

– А Рукосил?

– С ним придется попрощаться.

– Какое счастье! – воскликнул кот после недолгого размышления. – Поверить ли, что тиран пал? Свобода, свобода… как вольно дышит грудь! – несколько преувеличенное воодушевление не прошло для кота даром, он закашлял, подавившись хриплыми возгласами. – Теперь я смогу служить тебе с чистой совестью!

По правде говоря, Золотинка предпочла бы не трогать весьма щекотливый вопрос о совести Почтеннейшего.

– Как ты здесь очутился? – спросила она.

– Это было ужасно! – живо отозвался кот. – Я провалился… то есть натурально! В Попелянах, где пришлось-таки утереть нос Рукосилу. Понятно, тиран обрушил на меня дворец!..

Почтеннейший принялся живописать свои приключения. Свалившись вместе с Лепелем и Нутой в розовую пучину, он следовал за людьми по тропе из каменных плит, но голод и любопытство понудили его сойти с пути. Пение петухов, кудахтанье кур и прочие соблазны водили его в багровой пустыне, пока он не заблудился окончательно. Там, в пустыне, в багровой беспредельности он погибал «нужной», по собственному выражению Почтеннейшего, смертью, когда внезапно багровый туман распался. Неведомо куда падая, кот заскользил по горной круче, чудом зацепился за уступ скалы и обнаружил себя в ущелье. Летающая палка, что по неизвестной причине ускользнула от Рукосила в Вышгороде, отыскала его много позже, незадолго до появления пигалика. И он, кот, уверен, что хотенчик-то и привел сюда маленького волшебника.

Отощавший кот очутился на утесе вчера до полудня, как можно было понять, – в то самое время, когда испустил дух Сливень. Отсюда следовало, что все затерявшиеся в пучине страдальцы выпали в этот роковой час из багровых туч в действительность. Быть может, где-то в окрестных горах завис на сосне и Лжевидохин.

Неприятное открытие. В какое бы ничтожество ни впал лишенный власти и волшебной силы Рукосил-Лжевидохин, трудно было избавиться от крепко засевших в голове представлений, что и самая тень Рукосила опасна, она рождает уродов. «Ладно, – успокоила себя Золотинка, – надо известить пигаликов и пусть ищут. Пусть Порываем займутся, а заодно и Рукосилом».

Между тем Почтеннейший слезно просил пигалика снять его со скалы. Пользуясь сетью, которой можно было уцепиться, кажется, и за гладкую стену, не говоря уж о такой сподручной поверхности, как щербатая скала, Золотинка поднялась к испуганно притихшему коту и за шкирку спустила его наземь. И тотчас надрала негодника за уши – в назидание на будущие времена.

Терпеливо приняв трепку, кот бросился к ручью. Пил он, пока бока не раздулись. Потом, пьяно шатаясь, зажмурился, обмахнул лапой морду и молвил с невыразимым удовлетворением: