Рождение Зверя
Шрифт:
Скромно промычав в ответ, что определенно должно означать искреннее согласие, Сергей двинулся следом за ним.
Увидев жилище священника, Сергей тихонько присвистнул… «Да… Руки у святого отца растут именно из того места, откуда и положено» — подумал он.
Дом напоминал игрушку, украшенную деревянным кружевом. Светлая липа и темно-коричневый дуб, причудливо между собой переплетаясь, длинными косами свисали вдоль окон. По стенам резные животные бродили вдоль резной травы. Мастерство, с которым они были выполнены, порожало и пугало своей выразительностью и правдоподобностью.
Слово в ответ
— Да, балуюсь я маленько…
Фразу «балуюсь я маленько…» Сергей обсасывал словно холодное мороженное, пытаясь понять её смысл. «Это он так балуется, вырезая невиданных по красоте зверей. Кого здесь только нет?! И мощный гривастый лев, горделиво повернувший голову, и изящная, тонконогая лань, стремительно мчавшаяся сквозь дремучий лес, и гороподобный тур, настороженно высматривавший опасность… Черт, они что позировали ему… А что получится тогда, когда он действительно захочет что-нибудь сделать» — подумал наш герой.
Двор священника был весь заставлен деревянными скульптурами. Казалось, это было не жилище священнослужителя, а мастерская какого-то народного мастера, промышляющего вырезанием из дерева чуть ли не в промышленных масштабах… Буквально окинув взглядом двор, можно было мгновенно увидеть весь цикл создания деревянной скульптуры. У самого сарая лежало штук шесть-семь только что ошкуренных бревен, словно ждущих, когда мастер ими займется. Рядом с ними находилось большое количество заготовок в разной степени готовности: начиная с изделий, где были едва намечены контуры, и заканчивая статуями, уже практически готовыми к заключительной обработке…
Проводив гостя в дом, священник буквально несколькими движениями так накрыл стол, что Сергей в очередной раз ощутил это жгучее чувство зависти.
Вокруг самовара, пузатым начальником возвышающимся на середине стола, столпились фарфоровые плошки с вареньем, медом и еще чем-то таким незнакомым, но отчаянно будоражащим голодный желудок Серея своим запахом. Две небольшие чашки с душистым чаем, стояли напротив друг друга словно два война, сошедшиеся в поединке. Столь хлебосольную картину довершал разрезанный на несколько ломтей пирог.
Чай они пили в полной тишине, лишь изредка прерываемой негромким чавканьем и сопением. Тихая идиллия прервалась лишь где-то после пятой чашки, осилив которую Сергей с ужасом осознал, что отец Анатолий останавливаться на достигнутом явно не собирается. Определенно его достижения в этом своеобразном виде спорта были впечатавшимися и Сергей вряд ли мог составить ему достойную конкуренцию.
— Я аспирант… Приехал изучать историю села… — попытался прервать молчание Сергей.
В ответ он получил язвительное замечание:
— Знаю! Сейчас об этом у нас разве что собаки не слышали! Поэтому говори толком, что интересует…
Не сдержавшись и забыв про оторопь, Сергей выложил все свои соображения о язычестве, процветавшие в этих районах долгое время, о странном бессилии властей, безуспешно пытавших огнем и мечом крестить местных крестьян, о периодически исчезавших здесь отрядах «красных» и «белых»…
Он говорил с жаром, пытаясь увлечь собеседника рассказом, на что последний то многозначительно хмыкал в бороду и прихлебывал чай,
— А что вы по поводу всего этого думаете?
Отец Анатолий, немного помолчав, ответил:
— Да… занятная картина вырисовывается… Но не полная она, не хватает многих деталей.
Сергей, предчувствуя интересное продолжение беседы, отложил баранку, которую теребил все это время, и приготовился внимательно слушать.
— Язычество здесь действительно процветало; моления бывало собирали до нескольких тысяч человек… Христианство долго не могло в этих местах закрепится не смотря на все усилия церкви и власти. Дело иногда до настоящих боев доходило: священники приходили во главе целых рот а то и полков, да ничего хорошего из этого не выходило… Скроется местный люд в лесах — у них там целые селения были построены — и пережидает, а то нет да и потреплет солдат… Только ближе к 70–80 гг. XIX в. все меняться стало: слаб народ духом стал, мне думается. Соблазнов много душу нашу терзает… Вот и здесь так же было: постепенно, шаг за шагом, все меньше и меньше стало сторонников старых богов, забывать стали свои корни… Люди появились, готовые за червонцы любого провести в заповедные места и осквернить их…
Странно, но Сергею показалось, что в словах священника звучало сочувствие к судьбе языческих богов. Он говорил так, как говорят о бесславном конце сильного и уважаемого тобой врага… А священник тем временем продолжал:
— Тут ведь в округе сел 5–6 было и народу в них тысячи 3–4 проживало… И жили в них почитай почти все родственники; держались друг за друга — кровь чувствовалась… Горячая кровь! Ни пытки ни налоги не могли их сломить! Тут, что ни год, то волнение, что ни год то восстание! Сильно они миссионеров не любили. Да и те, тоже горазды… Им бы не спешить, не торопиться. Так нет, нужно, чтобы быстрее крестились да побольше народу в церкви ходило! А что ни по нраву, так изволь плетей или в костер. Кому думаешь это может понравиться?
Мы то сейчас думаем, что это только в горах живут свободолюбивые и воинственные люди. Но ведь и здесь, в этих самых местах, люди никогда не любили неволю и несправедливость!
— Кстати, капище здесь сохранилось. Очень любопытное, скажу тебе, сооружение… Огромные валуны кругом лежат, вокруг дубы чуть не стеной растут; мимо проходить будешь и не заметишь. Если есть время, могу сводить на место…
Предложение было с восторгом принято…
Далее разговор стал плавно закругляться, переходить с конкретных тем на более общие. В конце концов, чувствуя, что полученную информацию необходимо переварить, Сергей засобирался домой.
На улицу к этому времени уже опустился вечер, темную улицу прорезали светлые линии фонарей… Сергей практически уже дошел школы, когда буквально рядом с ним раздался непонятный шум. Через минуту из-за пышно разросшихся кустов сирени нарисовалась изящная фигурка явно чем-то испуганной девушки. Следом за ней выскочила и причина испуга, оказавшаяся большим рычащим рыжим барбосом.
В Сергее мгновенно проснулся джентльмен, но усилием воли он запихал его туда, откуда он только что выполз. В такой ситуации спасет лишь холодный ум и трезвый расчет…