Рождение
Шрифт:
— Знак Акагны… Вот оно что!
— Я ещё не покидала фермы. Ты наверняка в курсе: я не использовалась ещё, но уже прошла обучение. И… я из генетически выведенных. Ей не сравниться со мной.
— Да уж. Она несравненно интереснее для меня, девочка. Не беспокойся, об этом никто не узнает. Уходи отсюда. Просто уходи! Хорошо? — попытка быть максимально вежливым и деликатным вызвала лишь её гнев, но она не позволила себе поддаться ярости и только красиво откинула волосы назад. На мгновение приблизилась и вкрадчиво шепнула:
— Я подожду… Подозреваю, передумаешь ещё…
О, как интонации напомнили шипение змеи! Ланакэн даже не совсем
— Извини! Сильно сомневаюсь! Найди для себя свободного человека и будь счастлива! Всё получится!
— Я нравлюсь многим. Я знаю. Но я подожду именно тебя, господин Осилзский!
Почему-то её столь близкое тело внезапно показалось удивительно желанным, но, вместе с тем, вызвало и жадные воспоминания о близости с Силион… Пробудилась непривычно непристойная фантазия, какой у себя прежде никогда не мнил. Произошедшее смутило настолько, что не заметил, когда остался один. Кровь бурлит как-то неестественно. Постарался загнать странное событие в самые дальние глубины воспоминаний, не желая думать о собственной извращённости. Однако даже само тело желает чего-то недопустимого согласно собственного мировосприятия. И это воспринимается чудовищно унизительным. Непонимание произошедшего заставляет проснуться чувство вины. И ещё очень сильно захотелось прижаться к своей вечно робеющей иноплеменнице… Нет… Куда больше, нежели прижаться…
Григстанка собирала приготовленную еду и планировала в уме поездку на болота — подбирать место для будущего содержания кромов, — когда ощутила на себе весьма неоднозначное внимание. Кринт преградила дорогу и непривычно взволнованно попросила:
— Не ходите, Силион! Девочка, не ходи туда сегодня!
— О чём Вы? Я всего лишь возвращаюсь к Ланакэну. Куда ещё я должна пойти спать? — оторопела от столь странного поведения бывшей своей кормилицы высокородная.
— Хочешь, найду причину, чтобы у меня заночевать? Хочешь? Я скажу, словно мне плохо стало, а тебя попросила посидеть и присмотреть за мной и мальчиком! Не ходи! — жалобно повторила старуха, теребя её локоть.
— Успокойтесь! Что Вы? Всё же хорошо? — удивлённо уточнила малышка. В отсветах пламени Саон показалась чересчур бледной.
— Не остановить… Это будет мучить его. Но сделает… И ничего не поменять. Цели не всегда могут оправдать средства. Я бессильна. Всё пройдёт… Не сможет навредить, как бы ни хотел, — ведунья обернулась и так же неожиданно удалилась, продолжая нервно бормотать под нос пугающие слова. Можно бы подумать, будто возраст даёт о себе знать, однако обычно её странные замечания попадают в цель. На душе неуютно, но ежедневные обязанности не ждут.
Весь ужин мужчина сосредоточенно молчал, стесняясь навязчиво всплывающих иногда непреодолимых грёз. Постарался уйти в размышления о предстоящих событиях. Но вот, пришла пора сну. С тревогой покосился на хрупкую крошку, застилающую ложе. Она выглядит настолько невинной и привлекательной. Захотелось обнять, ткнуться носом в вечно лохматый затылок и… Далиана всегда отвергала, оберегая малыша. Силион не посмеет отказать, но угроза потери ребёнка в её случае куда значительнее… Сердце словно бы сделало паузу между ударами. Он всегда хотел потомство, доступное лишь свободному. Но на сей раз цена кошмарно высока! И теперь пришла жестокая идея, как самому повлиять
— Это может быть опасным для ребёнка!..
— Нет. Всё в порядке, — крепкая рука властно заставила отвернуться. Посмотреть в упор ничто бы уже не заставило. И это вовсе не страх давления воли настолько иного существа. Принудить себя теперь осуществить свои потребности намного сложнее. И всё-таки принялся жадно ласкать нежную кожу бывшей наследницы Руали. Пламя украдкой вливается в кровь, пока снимает с неё одежду и ставит на колени. Прижавшись к узкой спине, всё продолжал гладить небольшую грудь женщины, решительно наклонил, ощутив на миг, как напряжённо дёрнулась в попытке отстраниться. Безуспешно. Он намного сильнее, а откровенно бороться ей не достаёт решимости.
Она валяется рядом, как изорванная тряпка, тяжело дыша от усталости. Ланакэн закусил губу и отвернулся. Мысли словно бы остановились. А григстанка боится шелохнуться, обхватив себя.
Сон так и не пришёл. Когда в тоннеле раздались переговоры сменившихся охранников, умылся и пошагал абы-куда, чтобы отвлечься от хаоса в уме. Ноги как-то сами привели к соседу по деревенской улице. Вошёл и сел у стола, наблюдая за вознёй старого друга. Прежде такого за ним не замечал. Что-то крайне непривычное, глубоко личное, а не обыкновенная работа.
— Как Кири?
— Жар немного уменьшился, но не спадает совсем. Он очень слаб, — тихий ответ излучает тревогу.
— Волнуешься за него?
— Конечно. Он же мой пациент.
— Нет. Как за сына. Непохоже на тебя, — бесцеремонно перебил Осилзский. Соул замер, глянул на подростка и пожал плечами. Чего кривить душой? И сам осознал: замечание попало в цель.
— Кстати, а почему он не разговаривает? От рождения?
— Нет. Прооперирован. Голосовые связки повреждены, — чужим голосом пробормотал лекарь, заливая кипятком одному ему ведомые травки.
— Жестоко… А… только так «исправлен»? Он же человеческий слуга… Сам знаешь, — украдкой спросил Создатель Убежища, с сочувствием посмотрев на кровать, где аморфной кучей спит найденный ими беглец.
— Только. Я научу его лечить. И грамоте. Я ж знаю… И будет жить потихонечку. Может, ещё и девушку в своё время найдёт. Он ведь миловидный, — ласково поправил одеяло хозяин жилища и сел рядом с собеседником. — Теперь он Кири Нгдаси будет. Если сам не воспротивится, конечно.
В свете факела физиономия у врачевателя крайне довольная. Очевидно, решение проблемы очень ему нравится. Словно бы отпустило то, что давно гложет изнутри. А гость осознал, что не знает, о чём говорить. Тьма в собственной душе контрастирует с мирными хлопотами соратника. Предпочёл вернуться обратно.
Переступив порог, остановился. Она поставила на стол тарелку, но, заметив Ланакэна, беспомощно юркнула к дальней стене. В зелёных глазах откровенно блестит страх и раскаяние. Сделал было шаг к ней, но женщина столь сильно затряслась, что пришлось остановиться. Заметил вдруг: вся юбка перепачкана во что-то тёмное.
— Что? Что с тобой? Я позову Соула!
— Не надо! Простите, что… Я думала, Вы хотите… Простите… Я уйду, если хотите, господин Ланакэн! Я… Не надо!.. Я не выдам Убежище, если Вас это тревожит! Просто уйду, — она скукожилась под его наблюдением, вновь обхватив себя руками. Наверняка, бросилась бы наутёк, но не может и шага ступить больше!