Рожденная для славы
Шрифт:
Далее по сценарию фрейлины должны были упрашивать меня, чтобы я почтила присутствующих танцем. Я сначала отнекивалась, потом — якобы ради высокого гостя — сменила гнев на милость.
Приор долго восхищался моим изяществом, моей красотой и великолепием двора.
Я обернулась к нему с улыбкой и сказала:
— Вы так галантны, сударь, что вас невозможно не любить. Но вашего старшего брата, герцога Гиза, я ненавижу, потому что он отнял у нас Кале.
— Увы, ваше величество, война есть война. Но давайте не будем говорить в эту чудесную ночь о неприятном. Я видел,
Я могла танцевать хоть всю ночь напролет, не чувствуя ни малейшей усталости. Просьба приора привела меня в восторг, мы вышли в центр зала, и весь двор наблюдал, как мы танцуем.
Потом я распрощалась с приятным гостем, и он отбыл восвояси. Мне показалось, что я сама и моя резиденция произвели на него должное впечатление. Ему будет что рассказать Екатерине Медичи.
Теперь мои мысли вновь занимала Мария Шотландская. Верный Сесил вполне разделял мою тревогу.
— Не очень-то приятно думать, что она теперь отделена от нас всего лишь сухопутной границей, — сказала я.
— Я знаю, что ваше величество более всего желает мира в своем королевстве. Однако, как известно, лучшее средство сохранить мир — готовиться к войне. Я давно уже хочу предложить вам приступить к созданию мощного флота. Нам нужно построить как можно больше кораблей — это даст работу подданным, что, в свою очередь, приводит к процветанию, а если возникнет необходимость защищаться, корабли нам пригодятся.
Я улыбнулась:
— Славный мастер Сесил, я не устаю благодарить Бога за то, что он послал мне вас.
Сесил был тронут моими словами, а я впервые с того дня, как Мария Стюарт перебралась в Шотландию, почувствовала полное спокойствие.
Я сидела и слушала, как молодой придворный играет на флейте. Музыкант был искусен, и его игра тронула меня до самого сердца. Внимания, пожалуй, заслуживал и сам молодой дворянин — высокий, стройный, красивый, с вьющимися волосами. Разве что линия рта слабовата. Юный лорд Данли на мой вкус был слишком женственным и этим невыгодно отличался от первого красавца двора Роберта Дадли.
Чем внимательнее я присматривалась к юному музыканту, тем больше мне казалось, что на его лице застыло выражение зависти и обиды. Неужто этот дурачок думает, что я занимаю его место? Поразительно, какие нелепые идеи приходят в голову человеку, в жилах которого течет хоть капля королевской крови.
Очевидно, лорд Данли считал, что принадлежность к мужскому полу ставит его неизмеримо выше любой женщины, даже законной наследницы престола. Всякий раз, когда я сталкивалась с мужским высокомерием, меня охватывало возмущение. Ничего, думала я, когда-нибудь я всем вам покажу, чего может достичь женщина, наделенная умом и властью.
Скорее всего честолюбие изнеженного флейтиста подогревала его мать. Она действительно была женщиной опасной. Не сомневаюсь, что с первого же дня моего восшествия на престол эта особа строила против меня козни.
Юноша был вторым и старшим из оставшихся в живых сыновей Мэтью
Взойдя на престол, я протянула графине Леннокс, как и многим прочим своим недоброжелателям, руку дружбы, надеясь привлечь этих людей на свою сторону. Но есть натуры, путь к сердцу которых найти невозможно, и графиня сохранила в сердце неприязнь, чему немало способствовали ее католические верования и малая толика королевской крови, что текла в ее жилах. Эта женщина все время жадно поглядывала на мою корону.
В конце концов мне это надоело, я вызвала всю ее семью из графства Йорк, самого графа поместила в Тауэр, а графиню и ее сына поручила опеке сэра Ричарда Сэквилла, который должен был содержать их под домашним арестом, пока не закончится следствие.
Графиня засыпала меня жалобными письмами, в которых молила о милости. Мне пришло в голову, что будет лучше, если вся эта семейка окажется у меня под присмотром, а не будет интриговать где-нибудь в провинции.
Их освободили, в скором времени я позволила графу уехать к себе в Шотландию, однако его жена и сын остались при моем дворе. Я не слишком опасалась Ленноксов, зная, что они не отличаются большим умом и не пользуются любовью в народе. Можно было бы вообще забыть о графине, если бы не ее родство с королевским домом.
Когда выяснилось, что юный лорд Данли прекрасно играет на флейте, я стала к нему благоволить — у меня при дворе хорошие музыканты были в чести.
Итак, я сидела и слушала музыку, а рядом со мной стоял шотландский посол сэр Джеймс Мелвилл. Я видела, что он глубоко растроган сладостной мелодией. Когда Данли закончил играть, я захлопала в ладоши, и молодой человек с поклоном приблизился. Он отличался изящными манерами и вообще был прехорошенький.
Мельком взглянув на унылого шотландского посла, Данли вернулся в общество дам, которые души не чаяли в этом красавчике.
— Красивый мальчик, — сказала я Мелвиллу, — и на флейте хорошо играет.
— Просто великолепно, — согласился посол.
— Мне кажется, у его матушки есть на этого юношу виды.
— Что ж, всякая мать желает своему сыну добра.
— Графиня Леннокс хочет восстановить свои владения в Шотландии.
— Это вполне естественно.
Я поняла, что сэр Мелвилл неравнодушен к судьбе красавчика и его честолюбивой мамаши. Надо будет приглядывать за ними.