Рожденные лихорадкой
Шрифт:
Она оторопела, подобного ей уже несколько лет не доводилось испытывать. Лёгкий румянец попытался окрасить её кожу, но она внушила своим капиллярам сжаться, не желая этого допускать. Танцор уже видел её в юбке и на каблуках однажды в прошлом, когда Риодан заставил её переодеться, потому что одежда её пропахла Кристианом. Тогда, как и сейчас, ей стало неловко из-за того, как он смотрел на неё, в животе запорхали бабочки.
Иногда она чувствовала себя такой разделённой, какой они её и считали: девчонкой, которую тянуло проводить время с хорошим
Но желания, как и любые другие эмоции, могут заставить человека совершать глупые поступки. А глупые не выживают.
– Всё дело в платье, – уклончиво ответила она.
– Нет, не в платье, Мега, – тихо ответил Танцор. – А в женщине, которая его надела.
Он улыбнулся ей, и она обнаружила на своём лице лёгкую ответную улыбку. "Мега". Стоило поправить его. Какой же юной и наивной она была в те далёкие годы.
Она была влюблена в Танцора. В выдающегося, более взрослого мальчишку-гения, которого идеализировала. И не знала, что с этим делать. Не была тогда к этому готова. У неё практически не было детства, поэтому не хотелось прощаться с ним раньше времени. А секс необратимый шаг на пути к взрослению. Она скучала по нему в Зеркалье. Тосковала по его находчивости, острому уму и способности обставить всё так, словно они вдвоем против целого мира, и этого вполне достаточно, чтобы выигрывать каждую битву.
Она прищурилась, изучая его. Теперь, без очков, он выглядел старше. У него очень красивые глаза, в которых, как в тропическом море, смешались все оттенки зелёного и голубого, и длинные чёрные ресницы. И он стал по-другому одеваться. Она с удивлением обнаружила, что под этими джинсами и кожаной курткой скрывается мужское тело, мужские глаза. Может, раньше он подстраивался под её стиль, чтобы выглядеть моложе. А может, её четырнадцатилетние глаза просто были не в состоянии разглядеть те его черты, с которыми она не готова была иметь дела.
Теперь она их видит.
Риодан бросил телефон назад в ящик и закрыл его.
– Я хочу, чтобы вы собрали всю возможную информацию об аномалиях к завтрашней встрече.
– Уже готово, – сказал Танцор, размахивая кипой бумаг. – Всё здесь.
– Сегодня я занят.
Джада посмотрела на Риодана, но его взгляд был отстранённым, закрытым, словно и не было разговора перед приходом Танцора.
– Ты сказал, у тебя есть карта, на которой отмечены все чёрные дыры, – сказала Джада. – Она нужна мне.
– Я дам вам завтра по копии.
– Время не ждёт, – прохладно сказала она. Почему он не хочет давать ей карту? Не уверен, что она вернётся, если заполучит её?
– Первая дыра появилась больше двух месяцев назад, Джада, – сказал, Танцор. – Они растут медленно. Не думаю, что ещё один день сыграет большую роль. Кроме того, карта не самое главное. От того, что мы узнаем их расположение, мы не выясним, как с ними бороться. У меня есть кое-какие наработки
– Свободны, – отрезал Риодан.
Раньше она продолжала бы настаивать, спорить с ним, возможно перешла бы в воздушный поток и подняла бы шум ради того, чтобы добиться своего. Шоу ему бы точно было гарантировано.
Сейчас же она просто отвернулась к двери и даже оборачиваться на него не стала, хотя и чувствовала на себе его тяжелый взгляд.
И всё же голос Риодана прозвучал в её голове так отчётливо, словно он произнёс сказанное вслух:
«Пересмотри свое решение, Джада. Не глупи. Тебе это ничего не будет стоить. Позволь мне стать твоим якорем. И я никогда не позволю тебе потеряться снова.»
Она всегда ненавидела двери в Честере.
Их невозможно открыть ногой и невозможно с шумом захлопнуть.
Глава 18
Повелитель студёных земель...
Я солгал Мак.
К счастью, ей не так легко определить это, как горцу, принцу фейри, друиду, детектору лжи – как мне.
К тому же она была так поглощена вскрытием пустой могилы своей сестры, что почти и не обратила внимание на мою маленькую кражу. Услышав моё оправдание, она тут же позабыла о том, что я дёрнул её за волосы.
Я прекрасно знаю, как просеяться к тому, кто мне нужен.
Мне нужно держать в руках что-то с его тела, чтобы отследить его, раздвигая пространство, как ветки деревьев, мешающие обзору.
Что-то вроде вымазанных краской светлых прядей, лежащих теперь в моём кармане.
Я знаю, кому она предана.
Бэрронсу.
Девятке. И гораздо больше, чем мне и моему клану.
Я не осуждаю её за это. Я понимаю, что такое клан, и она выбрала свой. Клан особенно важен в такие времена, как эти.
Вот я и решил поиграть в "лошадку", чтобы подобраться к ней поближе и вырвать несколько длинных волос. Затем я засел в баре и, потягивая виски, терпеливо дожидался признаков того, что в утробе Честера началась какая-то активность. Я ставил на то, что она окажется среди тех избранных, кому туда открыт доступ.
Раздобыть волосы этого выродка было бы гораздо сложнее, и по правде, я не был уверен, что с ним это вообще сработает. Хоть я и могу определить, когда кто-то из девятки лжёт, когда пытаюсь выделить кого-то из них среди прочих живых существ, возникает такое чувство, что их попросту не существует.
Я близко знаком со смертью. Знакома мне и жизнь. Девятка ни туда, ни туда не вписывается. Когда час назад с мрачным выражением лица поднялась Мак, а вслед за ней и Бэрронс с Риоданом, я понял, что-то приближается.
Я следовал за ней на расстоянии, просеиваясь. Было важно проникнуть туда незамеченным, поэтому я прикрылся чарами, притворяясь мхом на стенах, мхом, к которому она прикоснулась, вынудив меня содрогнуться. Мхом, который опал со стен и слился в одно целое, преобразуясь в тёмного принца-горца-меня, как только они вошли в дверь в конце коридора.