Рожденные в пламени
Шрифт:
Улок снова поднял голову.
— Адепт Механикума вот-вот будет схвачен, объявил он собравшимся. — Нам останется только... — Он внезапно замолчал и повернулся к Обеку и его воинам. — Кто эти люди, присутствующие среди нас, Галлик? — спросил он.
Арем Галлик опустился на одно колено и поклонился.
— Саламандры, железный отец, — ответил он. — Так они себя называют.
Занду озабоченно взглянул на Обека.
Улок нахмурился — по крайней мере, той половиной своего лица, что состояла из плоти
— Я думал, они все мертвы... кроме Ящера.
— Мы продолжаем жить, — сказал Обек и шагнул вперед. — И свидетельство тому перед тобой. Я капитан Рахз Обек, Лишенный Шрамов и Носитель Огня.
Улок окинул его безразличным взглядом:
— Мне приходилось видеть Саламандр и раньше, на борту этого самого корабля. Они пришли в поисках союзников, говоря об отмщении за своего примарха, что, как я знал, было ложью, и пытались нас убить. Как я могу быть уверен, что вы те, за кого себя выдаете?
Обек сделал еще шаг, и легионеры Железных Рук потянулись за оружием. Не шелохнулся только Морикан Безмолвный, но за линзами его птичьего шлема капитан ощущал напряженный взгляд.
— Смотри! — сказал Обек, демонстрируя свою черную, как оникс, кожу и красные глаза, — Так выглядят Уроженцы Ноктюрна.
— Так выглядели и те, кто явился на борт нашего корабля. А под маскировкой их плоти я обнаружил нечто иное: притаившегося змея о трех головах. — Улок прищурил глаз и одновременно сфокусировал бионику. — Какое дело привело вас в хранилище? Где ваш корабль? Вы стояли здесь гарнизоном?
— Нет, — ответил Обек, качая головой. — Мы надеялись воспользоваться арсеналом Вулкана как безопасным хранилищем...
Он замолчал, осознав, что сказал слишком много.
— Для чего? Это имущество уже там?
— Нет, оно все еще на борту нашего корабля, связь с которым потеряна. Мы благодарны вам за помощь, но хотим лишь...
— Что находится на вашем корабле? — холодно спросил Улок. — Я не буду повторять вопрос еще раз.
Обек пренебрежительно тряхнул головой:
— Реликвии. Артефакты большой культурной ценности с Ноктюрна.
— Что же это за... реликвии?
— К вам это не имеет отношения.
Улок усмехнулся.
— Понятно, — сказал он и подал знак своим воинам. — Взять их.
Кольцо штурмовых щитов с болтерами, вставленными в щели-амбразуры, сомкнулось вокруг Саламандр, едва успевших взяться за оружие.
— Не стоит этого делать, — предостерег их Арем. — Это медузийские Бессмертные. В случае сопротивления они убьют вас.
—Прислушайтесь к легионеру Галлику, — посоветовал Улок Обеку и его людям.
— Что будем делать? — прошипел Занду.
— Подчинимся, — ответил Носитель Огня, воздев руки. — Вряд ли мы сумеем их победить.
Он поймал взгляд железного отца, но вместо злобы или самодовольства заметил в нем только убежденность, что в первую очередь необходимо защищать своих людей и корабль.
— Как долго вы собираетесь нас задерживать? — спросил Обек.
— До тех пор, пока не определим вашу истинную натуру, — ответил Улок.
— Найдите наш корабль, и вы все поймете.
— Я так и сделаю, капитан Обек. Обязательно.
Глава 19. Нерушимые оковы
Он не всегда был Ящером. И вряд ли заслужил это почетное имя, разве что остался жив, когда другие погибли. В этом отношении он не оправдал своего звания апотекария. На полях Исствана V его редуктор остался пустым, и геносемя братьев погибло, не собранное никем.
Участие в миссии Улока вернуло Ящеру ощущение цели, но чувство самореализации в последнее время сильно ослабло. Поначалу его опыт был востребован, но теперь, с появлением Призраков... полевой медик приносил не много пользы.
Когда на борту «Стойкого» оказались раненые, да еще его собратья, Ящер воспрял духом, и где-то в уголке сознания всплыли прежнее имя, прежние цели.
— Держи его... — бросил он сервитору-медику с зажимами вместо рук, чтобы тот зафиксировал положение бьющегося легионера Саламандр.
Воин лишился обеих ног и сильно обгорел. Он дергался от боли, что затрудняло лечение. Нартециум Ящера нечасто применялся для подобной процедуры, но сейчас это была основная его работа — апотекарий ввел раненому мощное нервно-успокоительное средство.
Спустя несколько секунд судорожные рывки ослабли и легионер погрузился в искусственную клиническую смерть. Из двенадцати осмотренных пациентов уже шесть были погружены в анабиоз, и Ящер не исключал, что их станет больше.
Один легионер, однако, оставался в сознании. В отличие от всех других, на его теле сохранились почетные шрамы. И очень много. Это было странно. Легионер дернул головой, подзывая к себе апотекария.
Ящер передал свою работу сервитору и подошел к страдающему воину:
— Тебя мучает боль, брат? Я могу облегчить твои страдания.
Он не хотел, чтобы эти слова прозвучали угрожающе. Может, он слишком долго находился в обществе Улока? Да, он определенно оставался с Улоком чересчур долго, но с этим ничего нельзя поделать. Обеты даны, узы, приковывающие его к «Стойкому», нерушимы. Ящер мог быть кем угодно, но только не клятвопреступником.
— Я не имел в виду...
— Он выживет? — с трудом прохрипел легионер. Он даже схватился рукой за горло. — Что это? Я не...