Рожденные в пламени
Шрифт:
— Останови дверь, — сказал Обек, отодвинув Ксена. — Пожалуйста, Отец Кузни.
— Я хочу... Я... — Тот постучал пальцем по лбу. — Он все еще здесь... Мусорный код, заразивший меня. Я думал, что изгнал его... Но ошибся...
Плазменный пистолет стал подниматься, словно по собственной воле, и Ксен с братьями приготовился стрелять.
— Подождите! — крикнул капитан.
Дверь продолжала подниматься, а Т'келл не мог или не хотел ее остановить. И он направил на них пистолет, тот самый, при помощи которого
— Соберите всех, кто остался! — скомандовал Ксену Обек. — Несите все, что мы успели найти, и организуйте заслон. Сейчас не время спорить, брат.
Ксен попятился, потом развернулся и побежал в глубь хранилища, раздавая приказы по воксу. Райоса и Фокана он забрал с собой. Занду встал рядом с капитаном.
— Ты тоже, сержант.
— Нет, брат-капитан.
Обек с горечью посмотрел на него, но уступил.
— Это ведь ты, правда? — спросил он Т'келла. — Это ты ударил меня сзади, там, в лагере? Ты и тогда уже был им порабощен.
Т'келл кивнул. Пистолет еще немного поднялся. Дуло почти коснулось виска...
— Я могу это прекратить.
Обек покачал головой:
— Только не так, Отец Кузни. Ты нужен нам. Вулкан возложил на тебя священный долг, исполнить который ты попросил меня.
— Я могу это прекратить.
Т'келл выстрелил.
— Нет! — закричал Обек.
Он рванулся вперед, но было уже поздно.
А дверь продолжала подниматься.
Курнан заранее выстроил своих воинов перед входом. Ширина коридора позволяла расположиться вдесятером в один ряд, и в авангарде встали боевые сервиторы.
Сыны Гора образовали вторую волну, используя творения Механикума в качестве абляционной брони.
— Братья, она поднимается! — воскликнул Годак, наблюдая за входом через промежутки в рядах киберорганических тел.
Курнан кивнул, тоже не отрывая взгляда от растущей щели у основания входа.
— Они решатся выйти навстречу неминуемому уничтожению? — спросил он единственного сервитора, нарушившего строй и стоящего рядом с легионерами.
— Им неведомо ни чувство страха, ни инстинкт самосохранения, капитан, — ответил дрон характерным монотонным голосом, в котором сквозило узнаваемое высокомерие Регула.
— Ты уверен, адепт? У Саламандр было достаточно времени на подготовку.
— Не сомневайся, они им воспользовались.
У хранилища собралось несколько сотен бойцов, в том числе все оставшиеся скитарии. Собственные силы Курнана были не столь многочисленны. Он полагал, что примерно столько же легионеров осталось и у неприятеля.
— Но технодесантника я хочу заполучить живым, — заявил сервитор, и в его бесстрастном бормотании промелькнули зловещие нотки. — Он мне нужен. У него есть знания, которые...
Он
— Этого я не ожидал.
Курнан нахмурился:
— Ты лжешь мне, посланник. Как только все это закончится, я обязательно выясню, чем ты занимаешься.
Сервитор ничего не ответил. Его безжизненный взгляд по-прежнему был прикован к медленно поднимающейся двери.
Наблюдение и ожидание. Как только дверь поднялась наполовину и в щель стало можно пройти, началась перестрелка.
Ксен включил автоматические турели, а Обек и Занду вытащили Т'келла с линии огня.
«Рапиры» и «Тарантулы», расположенные полукругом, охватывающим все направления стрельбы, с ревом пробудились к жизни, как только засекли движение.
— Вот они! — во весь голос закричал Пламенный Удар, стараясь быть услышанным в грохоте орудийной стрельбы.
Вспышки выстрелов лишили его доспех цвета, оставив только черно-белый силуэт. Другие Саламандры, в такой же монохромной броне, занимали стрелковую позицию в паре метров позади автоматических орудий.
Их встретил шквал ответного огня мощных лазеров и твердотельных снарядов. Три из четырех турелей сразу были разрушены залпом медлительных, но упорных бойцов Механикума.
Сервиторы шли вперед, несмотря на жестокие потери. Они спотыкались о тела упавших, и часто попадали под ноги идущих сзади собратьев.
— Сыны Вулкана! — крикнул Обек, встав в строй с остальными легионерами и подняв болт-пистолет, как воздел бы знамя или любой другой символ. — Сейчас мы перед залами с последними дарами отца, и больше их защитить некому.
Он посмотрел на Т'келла, чей расколотый череп покрылся коркой из крови и масла, на умирающего Занду, на Ксена, развернувшего знамя, которое он мечтал обменять на более славное звание, и понял, что с радостью примет смерть рядом с этими воинами, своими братьями по Ноктюрну. Даже с Варром, который не скрывал ни безумного пламени в глазах, ни шрама, подобного тем, что носили они все.
— В чем смысл жертвенности?
Дверь продолжала подниматься. Сервиторы неустанно шли вперед. Автоматические орудия постепенно умолкали.
Бесчисленная орда против горстки уставших сынов кузни...
— В том, чтобы жить, когда другие умерли, — хором ответили ему братья. — Не ощутить муки величайшей измены. Не испытать стыда за удар в спину! — кричали они все громче и отчаяннее. — Не истечь кровью в черных песках Исствана!
Орда продолжала наступать, и в ее рядах поблескивала боевая броня легиона изменников.
— Я ставлю перед вами цель, — кричал Обек, показывая на мятежников, — и больше не назову нас Лишенными Шрамов! Познаем славу. Отомстим. За Вулкана!