Рожденные в пламени
Шрифт:
Занду догнал его, когда вокруг уцелевших Змиев образовалось немного свободного пространства. Вытянув палец вверх, он указал на десантные катера:
— Подавай сигнал к отступлению. Мы эвакуируемся на «Громовых ястребах».
Ксен прикусил язык и выполнил приказ.
Варр замыкал отступление и поддерживал стену пламени, держа на расстоянии дезорганизованных мятежников.
У самых кораблей, уже оказавшихся под обстрелом, Ксен заметил, что Занду за кем-то вернулся. Сержант тащил за ногу потерявшего сознание Т'келла
Магистра кузни благополучно втащили на борт.
— А Носитель Огня? — спросил Ксен.
Занду покачал головой.
— Убит?
Ксен не мог в это поверить.
— Я не знаю.
При отступлении сержант увидел только Т'келла, но не брата-капитана Обека.
Ксен, задержавшийся под прикрытием открытого трапа «Громового ястреба», хотел вернуться, но Занду остановил его:
— Он пропал, брат. Если мы вернемся, то погибнем.
— Значит, погибнем. Он же наш капитан.
Пламенный Удар опустил взгляд на ладонь сержанта, прижатую к груди, потом снова посмотрел ему в лицо и медленно, размеренно повторил:
— Он наш капитан.
— Сегодня и так погибло слишком много наших воинов.
Ксен отступился, и Занду отошел.
Варр со своим отделением почти добрался до кораблей. Струи прометия заметно ослабели, что указывало на истощение заряда в огнеметах. Из десяти легионеров остались только шесть. Двое из них тащили третьего, а тот продолжал поливать противников огнем, пока его не подняли в катер.
Занду отдал приказ, и десантные катера начали подниматься.
Входной люк закрылся, и в отсеке стало почти темно. Ксен уставился в гладкую бесчувственную стену отсека.
— Если он жив, мы за ним вернемся.
Сержант кивнул, сжав кулаки от гнева и ощущения бессилия. Во рту чувствовался привкус крови, и он решил, что прокусил язык. Но затем струйка крови из носа запачкала лицевой щиток шлема, и Занду понял, что ошибся.
В ретинальных линзах мельтешили помехи. Они присутствовали и во время боя, и до его начала. Показатель целостности брони вспыхнул зеленью, но быстро покраснел, да так и остался.
Глава 7. Адепт
Обек очнулся. В полумраке своей камеры он постарался увидеть все, что только возможно. Комната была довольно маленькой. И, судя по духоте и искусственному освещению, находилась под землей. Голые стены состояли из неизвестного металла. Он инстинктивно потянулся к шлему, но не обнаружил его.
— Можешь не беспокоиться, — раздался голос из темноты. Говорящий, тоже без шлема, вышел из темноты, и в тусклом свете люмен-полосы проявилось морщинистое лицо с хтонийскими татуировками. — Эта комната очищена от радиации, так что броня тебе не понадобится.
На его броне виднелись отметины, но не ритуальные шрамы вроде тех, что
— И сколько из них означают моих братьев? — спросил Обек, неожиданно осознавший, что связан.
Сын Гора опустил взгляд на метки, привлекшие внимание Змия:
— Немало.
В его ответе не было заметно ни злобы, ни издевательства, скорее намек на досаду.
— А сколько заколоты или застрелены в спину?
Их взгляды встретились, и холод в глазах легионера подсказал Обеку, что тот давно избавился от гордыни и сожалений. Разозлить его было невозможно.
— Меньше.
— Что тебе от меня надо? Зачем меня сюда притащили?
Сын Гора смотрел на свою жертву сверху вниз.
— Не для того, чтобы убить, — ответил он и перевел взгляд на свой нож, зазубренное лезвие которого покрывали темные пятна. — Хотя ты и мог так подумать. Меня попросили не убивать тебя. Пока, по крайней мере.
— Кто ты, легионер? Уже не помнишь, как обращаться к брату-капитану?
— Я Райко Соломус, и мне известно, кто ты такой. Именно поэтому я не стану сразу оскорблять тебя вопросом, что ты забыл в этом мире. Когда мы начнем, — продолжил он, — ты будешь очень стараться сдержать крик. Но я хочу, чтобы ты знал, что в этом нет ничего постыдного, тем более в этой яме. Никто из твоего легиона тебя не услышит. И никто не придет, чтобы тебя спасти.
Обек улыбнулся, превозмогая боль в ранах:
— Это ничего не изменит. Я не стану с тобой разговаривать, и тебе ничего не изменить. Битва продолжится и без меня.
А потом Соломус сказал такое, что погасило огонь в крови Обека, превратив ее в лед:
— Война закончена, брат. Терра пала. Гор уже победил.
За пленником и его тюремщиком следили холодные механические глаза адепта. С начала допроса в камере прошло уже несколько часов, и Регул отключил аудиосвязь в маленькой комнатке наблюдения. Соломус был прав — легионер действительно очень старался не закричать. Что еще более впечатляло, Рахзу Обеку это удалось, несмотря на всю боль, причиненную мучителем.
— Стойкость Восемнадцатого легиона всегда вызывала у меня восхищение, — заметил Регул.
Его механический голос доносился откуда-то из-под черного одеяния. Глубокий капюшон полностью скрывал лицо, а просторный балахон позволял лишь предполагать, что под ним скрывается гуманоидная фигура.
Тем не менее Регул давным-давно не ограничивался человеческой формой да и другими человеческими качествами. И подтверждением тому, кроме всего прочего, служили заменявшие руки механодендриты, выходившие из прорезей одеяния и сложенные на спине.