Рожденные в СССР. Откат

Коруд Ал

Мириться с этим никто в нынешних условиях не собирался. Правило применялось до боли в анусе простое — или вы играете по общесоюзным законам или вас попросту здесь не будет. Верхушке Грузинской ССР уже показали «Кузькину мать», тем, до кого успели дотянуться. Смертную казнь в СССР за крупные хищения никто еще не отменял и суды применяли её исправно, строго наказывая тех, кто как раз должен был следить за исполнением закона. Подробности некоторых дел передавались из уст в уста за закрытыми дверьми. Ну а с этого года заработал другой Уголовный кодекс, так что и обычному криминалу станет вскоре ой как несладко.

Пока ехали к месту, Николай готовился к допросу. Этот грузинский «вор в законе» не был

настоящим Вором, купив это гордое звание за сто пятьдесят тысяч долларов. Вот так, и среди отпетого криминала случались в семидесятые годы такие постыдные профанации. Да и «воры» эти больше смахивали на банальных барыг, интересуясь больше теневым бизнесом цеховиков, чем чистой уголовщиной. Просто хотелось быть выше, чем ты есть. Как же, в Грузии каждый второй — князь! Вот сейчас такого князя им и раскалывать. Сразу же!

— Горадзе, еще раз спрашиваю, какие дела у вас с Авалиани Мемедом Михаиловичем?

— Слушай, начальник, мене зачем говорить? — спросил в ответ с нарочитым акцентом Гоги. — Тепе надо, ты и гавори. Зачем взяли, арестовали, вопросы спрашиваете? Требую адвоката!

Сидевший на соседнем стуле рядом с телекамерой Саша Садков чуть не вспылил, но его остановил суровый взгляд Растопина.

— Зачем тебе адвокат, Гоги? Ты пока еще не арестован, мы с тобой просто беседуем, для твоей же пользы, кацо.

Грузин широко улыбнулся и закинул ногу за ногу. Испуг, связанный с неожиданным задержанием, уже прошел, и он играл прожжённого «вора». Только вот капитан в это нисколечко не верил. Трусливое это создание, жаль его бить нельзя, да и незачем. Так расколется.

— Слюшай, зачем камера снимать? Кино делаете? — издевательски заметил Горадзе. По его лицу просквозила нахальная улыбка.

— Что, интересно?

— Да. Я такой еще не видел. Дорого стоит?

— Дорого, — неожиданно участливо ответил ему Николай. — Только тебе не продадут, — заметив насмешливую улыбку грузина, он повернул к задержанному экран небольшого чёрно-белого телевизора, куда с видеомагнитофона «Электроника-450» шло изображение. На кассету VHS записывалось цветное видео, сами кассеты пока производили из пленки совместного предприятия «Орво-Басф», и они были дефицитом, зато очень удобны для оперативной работы. Гоги увиденным впечатлился, но вскоре его ёрническое настроение разом пропало.

— На такую же камеру твои московские подельники сейчас показания дают. Просто соловьями заливаются! Их фамилии тебе озвучить? Или сам нам все расскажешь! — последние слова Растопин уже прокричал, наклонившись к задержанному и глядя ему в глаза упор. Такой резкий переход произвел должное впечатление, грузин невольно вжался в стул и побледнел.

Садков поддержал своего шефа. Все было в сценарии прописано заранее.

— Говори, сволочь, кто помогал вам в Моспродторге? С кем там контактировал, каким образом оформлял продажу фруктов? Где и через кого доставал импортную ткань. Что делали в вашей шайке армяне цеховики?

Николай «добивал» контрольным.

— Я тебе, Гога, крайне рекомендую тут все рассказать и добровольно. Если первыми это сделают твои подельники в столице, то пойдешь ты далеко и надолго. Ты в курсе, сколько по новому Кодексу тебе дадут?

— Не, — только и смог выдавить из себя ошарашенный Горадзе. Эти столичные менты его здорово озадачили. Действуют предельно нагло и как-то странно. Их главный что-то написал на листке и повернул к «Вору», тот чуть не задохнулся от увиденного.

— Да, именно так, дорогой Гоги. И поедешь ты не на сытую зону, чифирь попивать и «сучек» долбить, а далеко-далеко. На урановые рудники! Да милый мой, для таких как ты, мы вернули аналог Гулага. Там ведь твой земляк командовал вроде, товарищ Лаврентий Берия? Остались, понимаешь, еще в нашей стране старые проверенные кадры, построят

вашему брату железный порядок! — Растопин уселся прямо на стол и покровительственно похлопал криминального авторитета по плечу, задумчиво наблюдая, как по его небритому лицу растекается бледность. Гоги невольно отодвинулся, этот человек в черной водолазке, поверх которой висела кобура, был не обычным ментом. Это был настоящий волчара, жестокий, обожающий посмаковать кровь жертвы и оттого становилось еще страшней. — Так что на статью мы тебе обязательно накопаем. Но… если ты поможешь следствию, то тебе непременно зачтется.

— Что… — голос Горадзе внезапно осип и ему тут же предложили воды, — что от меня требуется? Вы точно поможете мне?

— Сотрудничество со следствием обязательно зачтется на суде, Гоги. — Николай присел обратно за стул и дал знак включить запись. — Ты для нас мелкая сошка, так что живи пока. Но я бы очень советовал тебе сменить профессию.

— Я готов.

Зашумела видеокассета. «Вор в законе» Георгий Горадзе выпрямился, обычное дело в воровском мире откупиться от ментов, сдав подельников за долю малую. Криминальная среда была полностью лишена каких-либо понятий чести и справедливости. Так что поделом! Николай придвинул к себе список вопросов и начал допрос под камеру. Завтра показания уже будут в Москве в Главном Управлении, и от этого на душе стало как-то теплее. Что может быть лучше хорошо выполненной работы!

Через три часа выжатый и усталый капитан подошел к телефону, чтобы позвонить в Кутаиси.

— Гоген, как у вас дела? Поют птенчики? Мой, вообще, соловьем заливается. Думает, бедняга, что избежал своей участи. Жалко? Нет, дорогой, насмотрелся я на них в будущем. Так что совсем не жаль эту мразь. Зато потом людям спокойней жить будет. И не забывай, что я тебе помогаю твою же землю чистить. Хорошо! Послезавтра буду у тебя, тогда и отметим. Лучшее вино? Да без проблем, мэгобаро! Во всяком случае мы по пути купим барашка. Все договорились, — Николай повернулся к напарнику. — Саша, сделай, пожалуйста, две копии. Оригинал отдадим утром фельдъегерям, один для себя и один в Кутаиси увезем.

— Коля, нас за такое по головке не погладят,

— Не ссы, прорвемся! Господь велел делиться. Больно там интересные персонажи из местных вырисовываются. Но через Гоги их разрабатывать чревато. Покажем послезавтра дяде Васе, тогда и решим.

— Дяде Васе? — Садков задумался. — Ему, пожалуй, можно. Единственный человек, кому я тут хоть как-то доверяю. Коля, я вот чего не понимаю. Как можно было такой сброд собрать в милицию? Это же просто паноптикум какой-то. Кто тут работать останется после чистки. Опять русского Ваню будут присылать?

— И не говори!

Растопин тяжело вздохнул, но совсем по другому поводу.

Глава 6. Что делать? 9.30 утра. 25 января 1976 года. Москва. Старая площадь. Кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС

Заседание «Центральной межведомственной комиссии», именно так обозвали группу самых важных руководителей государства, участвующих в общей реформе Советского Союза, в этот раз проводили на Старой площади. У генерального секретаря ЦК КПСС здесь был собственный кабинет на четвертом этаже. Приезд в Кремль некоторых участников «комиссии» привлек бы ненужное внимание, тащить же в загородную резиденцию такое количество народа Брежнев посчитал неуместным. Да и сам кабинет недавно отремонтировали, убрали лишнюю, слишком тяжеловесную мебель, сделали светлей и удобней, а главное — обеспечили современной правительственной связью. Один из дорогих подарков попаданцев. Сейчас западные разведки не могли ничего прослушать из советских каналов связи. Зато суперкомпьютеры ГРУ щелкали натовские шифры, как семечки. Кому-то было очень обидно.