Рожденный атомом!
Шрифт:
Перегнувшись через плечо Уильямса, я прочитал текст на бумажной ленте.
Он гласил:
ВОКРУГ НОВОГО ОЗЕРА В КОЛЬЦЕ НАБЛЮДАЕТСЯ НЕОБЪЯСНИМАЯ АКТИВНОСТЬ. РЕКОМЕНДУЮ ПРИМЕНИТЬ САМОЛЕТЫ ДЛЯ ЗАЧИСТКИ ЗОНЫ.
ФИТЦДЖЕРАЛЬД.
Последняя строчка меня просто ошеломила. Только одно стало мне ясно, — этого не должно произойти. Если сообщение Фитцджеральда дойдет до кого-нибудь еще, само существование цивилизации окажется под ужасной, смертельной угрозой. Нужно было срочно что-то делать.
Уильямс
— Фитц прав, — сказал он. — Конечно. Нельзя позволить, чтобы там что-то развивалось. Лучше взорвать все к чертям прямо сейчас, или нет?
— Нет! — выкрикнул я так резко, что Уильямс замер, не успев до конца протянуть руку, чтобы дотянуться до межлабораторной связи.
— Почему нет? — с удивлением посмотрел он на меня.
Я открыл рот и тут же снова закрыл его, поняв, что не смогу подобрать нужные слова. Мне все казалось таким очевидным, что у меня не получалось объяснить, почему мы должны пренебречь этим сообщением. Словно пытаться объяснить, почему не стоит взрывать атомную бомбу из чистого любопытства — причин так много, и они лежат так близко к поверхности, что не знаешь, с какой начать.
— Тебя там не было. Ты не знаешь. — Мой голос звучал хрипло и неровно даже для меня. — Фитц ошибается. Давай оставим озеро в покое, Уильямс!
— Тебе виднее. — Он одарил меня странным взглядом. — Я все равно должен записать в отчет. Окончательное решение примет штаб-квартира.
И он снова потянулся к выключателю межлабораторной связи.
Не знаю, как далеко бы я зашел, чтобы остановить его. Инстинкты, более глубокие, чем все разумные доводы, казалось, взорвались внутри меня в резком порыве, поднявшем меня на ноги. Нужно было не позволить ему передать сообщение, — сейчас — без промедления, — не тратя времени на то, чтобы нырнуть в сознание и добыть там причину, которую Уильямс сочтет достаточно веской.
Но решать нам все-таки не пришлось.
Ослепительная вспышка беззвучного белого огня сверкнула прямо перед моими глазами. Она закрыла Уильямса, она закрыла телетайп с невинным и в то же время смертельно опасным сообщением. Я ощутил ужасную боль в середине черепа...
Глава 2. Другая угроза.
КТО-ТО ВСТРЯХНУЛ МЕНЯ. Я сонно сел, встретившись с пристальным взглядом, который узнал только после, казалось, бесконечно медленного пробуждения. Дэвидсон, чье розовое лицо было испуганным, потряс меня снова.
— Что случилось? Что это было? Джим, ты в порядке? Что случилось?
Я позволил ему помочь поднять себя на ноги. Кабинет постепенно прекращал кружиться вокруг меня, но перед глазами все опять поплыло, когда я увидел, что лежит рядом с телетайпом, лента которого свисает до самого тела — лицом вниз, и кровь все еще вытекает из пулевого отверстия в затылке...
Уильямс не видел, кто его убил. Должно быть, вспышка от этого выстрела и ослепила меня. Я чувствовал ожог от пороха на щеке, который получил, очевидно, когда невидимый убийца выстрелил рядом с моим лицом. Я ощущал только онемение. У меня онемело все тело, даже мозг. Но кое-что
Сколько прошло времени? Ушло ли смертельно опасное сообщение дальше, пока я беспомощно лежал? Двумя неуверенными шагами я добрался до телетайпа. Лента, кольцами свисающая на павшего Уильямса, все еще была на месте.
Кто бы ни выстрелил, чуть не задев мне щеку, он стрелял по другой причине, нежели это сообщение. Очевидно, поскольку кто мог знать о его важности? Сбивающая с толку загадка, о которой мне некогда было размышлять.
Оторвав ленту, я запихал ее в карман. Потом, щелкнув переключателем телетайпа, послал ответное сообщение так быстро, как позволяли мои дрожащие руки:
ФИТЦДЖЕРАЛЬД НАИВЫСШАЯ СРОЧНОСТЬ ВСТРЕТИМСЯ НА ПОСТУ № 27 Я ВЫХОЖУ ИЗ ШТАБ-КВАРТИРЫ НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАЙ ПОКА Я НЕ ПРИБУДУ ЭТО СРОЧНО
ПОДПИСЬ: ДЖ. ОУЭН
Пока я искал взглядом вертолет, Дэвидсон смотрел на меня круглыми глазами. Когда же повернулся к двери, он вытянул руку. Я заставил себя остановиться и подумать.
— Ну? — спросил я.
Он не ответил. Только посмотрел на тело Уильямса, лежащее на полу.
— Нет, — сказал я. — Я не убивал его. Но, возможно, мне бы пришлось это сделать, если бы оказалось, что это единственный способ его остановить. На озере что-то стряслось. — Я замялся. — Ты тоже был там, Дэйв. Ты знаешь, что я хочу сказать?
Я был не совсем уверен, что пытался узнать. Я просто ждал его ответа.
— ТЫ ТУТ ГЛАВНЫЙ, — все, что сказал он. — Не мутация сделала... это. А пуля. Надо узнать, кто застрелил его, Джим.
— Но я и понятия не имею. Я вырубился. Что-то...
Сознание закружилось, затем я снова пришел в себя, озаренный внезапной идеей. Я приложил ладонь ко лбу, смутно пытаясь вспомнить, что произошло.
— Может быть, нечто, похожее на мутацию, приняло в этом какое-то участие, — заключил я. — А, может, мы не одни, кто этого хочет, — чтобы озеро не трогали. Интересно, — могло ли что-то из Кольца специально вырубить меня, чтобы я не видел, что убило Уильямса.
Но не было времени раздумывать даже об этом.
— Дело в том, Дэйв, — нетерпеливо продолжал я, — что смерть одного человека сейчас мало что значит. Кольцо...
Я замолчал потому, что не мог говорить дальше. Да мне и не пришлось.
— Что ты хочешь от меня? — спросил Дэвидсон.
Так-то лучше. Я знал, что могу рассчитывать на него, и, возможно, очень скоро мне понадобится помощь.
— Следи тут за всем, — сказал я. — Мне надо встретиться с Фитцджеральдом. И слушай, Дэйв, это очень важно. Задерживай все, что приходит от него. Все! Запомнил?
— Так точно, — ответил он.
Когда я уходил, в его глазах все еще стояли вопросы. Но никто из нас не мог на них ответить... пока.
Подо мной мелькали все признаки разрухи, последствия Трехчасовой Войны, — рухнувшие здания, опустевшие поля, поваленный лес. Вдалеке я видел слабый блеск воды за бурлящим краем Кольца.
Я был в пути достаточно долго, чтобы привести сознание в порядок, — но так и не достиг этого. Видимо, чтобы открыть закрытые двери в моем мозгу, потребуется не только время.