Рожденный Грешником

Дженнингс Сайрита Л.

Я беру контрабанду и одариваю его благодарной ухмылкой.

– Никаких конфет или картофельных чипсов.

– Черт, нет. Лучше уж ешь стекловату. Я не собираюсь рвать задницу, чтобы сохранить тебе жизнь, только ради того, чтобы ты умерла от гидрогенизированного масла.

Я хочу засмеяться, но Ли предельно серьезен. И все же, легкая улыбка появляется на моем лице.

– Что?
– спрашивает он, пока заводит машину.

Я качаю головой.

– Знаешь, а ты сам себе противоречишь.

Он

хмурится. Не так, что его черты ожесточаются, а так, что Ли выглядит почти... как человек.

– Это как же?

Мы выезжаем на дорогу с Тойолом и Фениксом, тащившимися за нами в черном Range Rover.

– Ты долбаный бессмертный, который по жизни убивает людей. Черт, ты и меня поначалу убить хотел. И все же ты беспокоишься о гидрогенизированном масле? Что будет дальше? Шалфей и лебеда в бардачке?

Легион морщится, а потом делает то, чего я никак не ожидала.

Он смеется.

– Думаю, ты права.

– Я знаю, что права. Жизнь слишком коротка, Ли. По крайней мере, для меня уж точно. Я предпочла бы умереть совершенно счастливой и покрытой оранжевой присыпкой от Читос, чем чахнуть от поедания хрустящего картона.

Он снова смеется и этот звук, словно бархат, ласкает мои уши. В нем нет намека на мрачность или злость. Нет привычных ноток снисходительности в его знойном баритоне.

Он смеется, потому что я сказала, что-то смешное. И через весь мрак и грязь, которые запятнали мою душу, я нашла повод пошутить, даже если это было банально. Но это было наше банально, пусть хоть и на мгновение.

– В следующий раз, я выбираю закуски, - говорю я, наблюдая за тем, как на его щеках появляются ямочки от улыбки. Они казались настолько редкими и красивыми, что возникало ощущение, будто его лицо жаждало навеки их запечатлеть, приклеить на кожу щек до скончания времен.

– У тебя ямочки.
– Я понимаю, что дыхание сбилось, как только увидела их.

Он бегло смотрит на меня, все еще красуясь ими.

– Полагаю, что есть.

– Почему я раньше не замечала их?

– Не знаю, Иден, - пожимает он плечами.
– Ты, наверное, не внимательно смотрела.

Я хочу ответить, но ничего не произношу. Может быть, я так была занята поисками причин, чтобы оттолкнуть его от себя, что не увидела такую красоту.

Нет, это неправильно.

Возможно, я видела. А возможно меня это напугало, также как его потрясающие физические качества, которые обезоружили меня. Может быть, меня так сильно к нему влекло, что я хотела ненавидеть его - просто необходимо ненавидеть его - чтобы дать себе шанс на искупление.

Потому что, если я позволю этому взять вверх надо мной, я пойму... что испытываю чувства к нему. Влюбилась в него. И это совершенно нелепо, во всех смыслах этого слова.

– Нам нужна музыка, - говорю я, нуждаясь в том,

чтобы встряхнуть интимное молчание, возникшее между нами. На протяжении нескольких часов, которые мы были в пути, единственное, что мы слушали, так это мое тревожное дыхание, повторяющееся по кругу.

Я включаю волну на радио, и меня встречает гребаное банджо, гитара и скрипка. Я быстро выключаю.

– Какого черта это сейчас было?

Легион смеется низко и чувственно.

– Мы в Айове, Иден. Деревенская Айова, вот что.
– Он нажимает кнопку с изображением блютуза.
– Подключи телефон.

С удовольствием, я достаю его из кармана своей толстовки.

– Уверен?

– Да. Почему бы нет?

По какой-то странной причине в животе щекочут нервы. Музыка всегда была святое для меня, она мой побег из разрушающего мира, находящегося за пределами моих наушников.

Она заглушает язвительный голос в голове и мой собственный порочный разум.

Разделить мою музыку с Ли, своего рода, значит отдать кусочек собственной души, который я выделала только для себя. Что-то, из-за чего мне не будет стыдно.

Я пролистываю, любимый плейлист, сочный микс из хип-хопа и рока, даже есть немного поп-музыки. Когда навязчивые басы начинают вибрировать через динамики, Ли косо смотрит на меня.

– Что?

– Интересный выбор, - качает он головой, а губы изгибаются в улыбку.

Я с трудом сдерживаю себя, чтобы тоже не улыбнуться.

– Я думала, что это подойдет.

– Монстру?

– Слишком напоминает дом?
– спрашиваю я, сладким голосом.

– Нет. Совсем нет. Но серьезно? Канье?

– Он сокровище Чикаго!

– Но он Канье Уэст. И поверь мне это не постановка. Он серьезно верит в собственную чушь.

Я не спрашиваю, откуда ему известна эта информацию, но откладываю этот вопрос на потом. Вместо этого, я выбираю другую песню. Он громко смеется, как только из динамиков доносится Bose.

– Ты, должно быть, шутишь надо мной.

Я хлопаю ресницами.

– Что?

– "Люцифер" вместе с Джей-Зи? Уверена, что ничего не знала об ангелах и демонах?

– Уверена. Мне переключить?

– Нет, - ухмыляется он.
– Пусть играет. Мне нравится быть внутри твоей повернутой маленькой головки, хлопушка.

– Как ты меня назвал?

Мои щеки краснеют от смущения.

– Хлопушка. Именно так Каин описал тебя в ту ночь. Думаю, это слово точно описывает тебя.

Я сжимаю губы в линию, только чтобы не продемонстрировать широкую улыбку, как у шута, и сосредотачиваюсь на предстоящей дороге. Я еду в машине с одним из самых крутых демонов в истории и вот я искренне переживаю о какой-то глупой кличке и пытаюсь произвести впечатление на него своим музыкальным вкусом.