Рожденный Грешником
Шрифт:
Зарождение жизни и ее изменения. Человечество. Побеги растений бьющиеся из тенистой земли и птицы, летающие между неизвестными символами. Хрупкость этой картины превосходна, но, как и в моем мире, что-то темное и страшное скрывается внизу.
Внизу черные линии, изображенные в виде волн похожи на злой огонь.
Там ничего нет. Ни жизни. Ни света. Ни надежды. Только тьма отчаяния, покрывающая плащом смерти бесчисленные потерянные души. Потерянные души, такие же, как его... и моя.
В дань потерянным крыльям, Легион запечатлел
Я осмеливаюсь и провожу пальцами по его гладкой, помеченной коже. Он дрожит, но остается на месте, позволяя мне проследить пальцами по карте его происхождения. Его кожа горит, точно также, как и моя.
Холода не существует, когда он рядом.
– Красиво, - шепчу я, и мой голос переполнен изумлением. "Ты прекрасен".
– Ты когда-нибудь сможешь вернуть их?
Он качает головой, после чего поворачивается и смотрит на меня, его обнаженная грудь и живот касаются все еще моей вытянутой руки.
– Нет. Это невозможно.
– Почему ты не хочешь обрести крылья демона?
В серебряных бассейнах его, гипнотизирующих, глаз читается боль. Я хочу нырнуть в них и спасти его... спасти его от самого себя.
– Потому что я не хочу потерять себя.
Я вспоминаю, что Лилит рассказывала мне несколько дней назад. "Он ощущает столько всего, включая безграничные страдания, ибо он - Легион. Он не один, он создан из многих.
И иногда ему трудно отличить, что исключительно его, а что их. Все это время он ищет пути покаяния для каждого из них. Но я могу точно, сказать, что он никогда не простит себя".
Ранее вечером мы разделили с ним интимный момент. Но это... это совершенно иное.
– Уже поздно, - говорит он, нарушая магию молчания. Ли делает шаг назад и быстро оказывается на своей стороне кровати.
– Нужно поспать.
– Да, - соглашаюсь я. Уже поздно, но каждая клеточка моего тела практически гудит от ощущений. Не знаю, как засну, особенно, когда Ли рядом.
Он скользит по простыни, пока я выключаю лампу. Когда мы оба устраиваемся под одеялом, Ли тяжело и раздраженно вздыхает.
– Я чувствовал тебя сегодня.
В темноте я поворачиваюсь к нему.
– Что?
– Я чувствовал тебя. Твое сердце бешено колотилось. Пульс участился. Что-то происходило в той комнате.
Я проглатываю правду, чувствуя, как горят щеки от стыда.
– Ничего не было.
– Я чувствовал тебя, Иден. Это было не ничего. Я чувствовала, как твое тело дрожит. Я чувствовал то, что ...не ощущал уже очень долгое время.
– Он снова тяжело вздыхает.
– Слушай, ты не обязана говорить мне, но я знаю. И я понимаю, что у тебя есть человеческие, плотские потребности. Так что, если тебе нужно их удовлетворить... если тебе нужно сбросить напряжение... я не буду стоять на твоем пути.
Я киваю, хотя
Часть ночи мое тело целиком поглощает его успокаивающий жар, через который кошмары не могу пробиться.
Глава 18
На рассвете я просыпаюсь от громкого звука, задвигающегося ящика комода. В голове звучит миниатюрный оркестр, когда я щурю глаза от солнечного света.
Язык словно наждачная бумага, а во рту такие ощущения, словно я мела наелась. Значит, я достаточно напилась вчера, раз понимала, что у меня похмелье.
И если похмелье после шампанского достаточно поганое, то похмелье после шампанского с пуншем это вишенка на хреновом пироге похмелья. Мне минимум нужно пять часов, чтобы снова почувствовать себя человеком.
– Проснись и пой!
– поет Лилит, слишком бодрая после вчерашней ночи. Черт, она еще была на ногах, когда я ложилась.
– Какого чёрта, - хрипло произношу я, в горле так пересохло, что я в прямом смысле слова могу ощущать, как мои голосовые связки трутся друг о друга с каждым мучительным словом.
– Что ты здесь делаешь в такую рань?
– Пакую вещи.
Она аккуратно складывает свитер на одно плечо и укладывает его в чемодан, лежащий на краю кровати.
– Упаковываешь вещи? Зачем?
– Ты, Легион, Феникс и Тойол отправляетесь в маленькое путешествие. Тойол получил сообщение от своего колдуна. Он готов встретиться, но на его условиях и его территории. Так что вы должны поехать к нему.
– О.
Страх сплетается с моими нервами. Колдуны, ведьмы... я не знаю, во что ввязываюсь.
– Тебе лучше поторопиться. Вы уезжаете через полчаса.
Полчаса? Я собираю последние крупицы сил, которые у меня остались, и встаю с кровати.
Комната вертится и кружится, и я практически сдаюсь и плюхаюсь обратно. Это наш шанс, и я не могу все испортить из-за какого-то похмелья. Я все преодолею.
– Куда мы хоть едем?
– спрашиваю я Лил, пока практически ползком добираюсь до ванной комнаты. Кажется, что мне понадобиться часов восемь, чтобы счистить зубов налет от выпивки.
Лили замолкает на какое-то время, а затем дьявольски улыбается и игриво шевелит бровями.
– Колорадо Спрингс.
* * *
– Почему мы не можем полететь туда?
– спрашиваю я, ерзая на пассажирском сидении Ягуара. Легион полностью сосредоточен на трассе-80, но я не сомневаюсь, что он закатывает глаза под своими черными очками от Рей-Бенс.
– Если человека Призовут в воздухе, то полет кончится весьма плохо. И я не думаю, что мы сможем пронести на борт самолета винтовки AR-15, шесть глоков, и боеприпасы, которые лежат в нашем багажнике.