Рожденный из Ада
Шрифт:
Генерал, как всегда, пытался их примирить. И не понимал этот добрый человек, что не судьба им помириться, пока он сам все не расскажет Ирине. Про свою жизнь, про свою работу.
Пусть лучше просто ее оберегает. Она ведь скоро уже должна родить? Вот пусть спокойно рожает. А он как-нибудь побыстрее попытается отсюда выбраться, чтобы приехать, во всем честно признаться и больше уже никогда ее не подставлять под удар. Ни ее, ни Настю. Кто бы не пытался этот удар нанести.
А таких желающих будет очень много — генерал в прошлый свой визит уже рассказал об этом ему — что очень уж много желающих
Ирина… Как она там, интересно? Наверное, материнство ее только украшает — она и так кого угодно сразит наповал своей красотой. А сейчас, наверное, особенно. Поскорей бы к ней вернуться. Уж ее прощение он вымолит как-нибудь. Он придумает что-нибудь, чтобы она его простила. И уж точно больше врать ей не будет. Все расскажет, а потом просто упадет головой в ее колени, чтобы она его обняла, сжала его голову своими руками и просто вот так сидела, абсолютно молча. Но чтобы они только смогли быть вместе.
Эх, генерал, знал бы ты, что на самом деле между ними произошло в тот день. Ведь не он, не Демон, отвернулся от Ирины. Она хотела его остановить. Но не смогла. Не смогла переступить через себя.
Часть 25
За окном моросил мелкий дождик. Противный, грустный, сильно похожий на осенний. Вот только осенние дожди ей были куда приятнее — именно осенью они познакомились с Александром в вечернем грустном парке.
Улыбка скользнула по губам Ирины — она вспомнила тот первый вечер, когда они после происшествия в парке пришли домой. Его сильные руки, которые тогда впервые прикоснулись к ней. Как он тогда ее обнимал, когда у нее случилась обыкновенная бабья истерика. Господи, как она была счастлива рядом с ним.
Кажется, она все отдала бы за одну встречу с ним, чтобы просто узнать, что с ним, где он и как. Вестей от Александра не было уже больше четырех месяцев. А малыш — его сын — подрастал потихоньку. А вдруг он никогда не увидит своего отца? И будет тосковать по нему также, как его сестренка Настя?
Нет, этого она точно не допустит! Надо только решиться, набраться смелости и позвонить некоему Павлу Семеновичу, через которого Александр велел связаться с ним, если возникнет необходимость в его визите.
Вот только как взглянуть в глаза человеку, который подставился под пули ее бывшего мужа-отморозка, который только и умел решать вопросы, как оружием? Нет, она не сможет простить. Не его, а себя, что тогда прогнала его, когда он, еще прихрамывая, приехал к ним в больницу.
Ведь это он, скорее всего, отправил их с Настей в этот шикарный санаторий под Геленджиком? Причем с таким сопровождением, с машиной охраны. Они там были чуть ли не единственными постояльцами, и все внимание и вся забота персонала принадлежала им, что они почувствовали себя там настоящими королевскими особами.
Да, весь персонал обладал каким-то цепким и серьезным взглядом, которым высматривал вокруг опасность. Скорее всего, Александр принадлежит к каким-то спецслужбам, раз в такое место отправил свою жену с дочкой. Очень уж
— Вик, как думаешь, я совсем подло поступила по отношению к нему? Когда его тогда выгнала? — Ирина отошла от окна, закуталась в теплую шаль и села в кресло.
— А сама ты как думаешь? Мужик, с которым ты живешь месяц, подставляется под пули, чтобы закрыть тебя с дочкой от твоего бывшего отморозка, — Вика, сестра Ирины вытащила было тонкую пахитоску из пачки, но, вспомнив, что сестра теперь из-за своего интересного положения повернута на здоровом образе жизни, убрала ее обратно в пачку. — Мало того! Он, зная тебя буквально два часа, хватает твои документы, документы Насти и едет в неизвестном направлении на ночь глядя, а потом привозит эти самые документы, но в них уже нет ни слова о твоей прошлой жизни и о бывшем муже. Это он просто так решил сделать, да? Чтобы принцем показаться на белом коне?
— Не знаю, сестренка. Я ничего уже не знаю, — Ирина зябко передернула плечами, еще больше кутаясь в шаль. В последнее время она как-то странно себя ощущала — ей было постоянно холодно. Это состояние она сама, как медик, не могла никак объяснить. Словно что-то внутри нее поменялось несказанно.
— Зато я знаю, — Вика встала и прошлась по комнате, пытаясь поймать свое отражение в лаковых створках библиотечного шкафа. — Твой благоверный — редкостный козел. Александр тебя от него защитил. Но ты все продолжаешь бояться, что он окажется точно таким же козлом, как и этот… Как его там?
— Уже никак, — Ирина смотрела в одну точку пустым взглядом. — Был мой благоверный, а теперь нету.
— В смысле? Я тебя не понимаю, сестренка, — Вика присела на подлокотник кресла и уставилась на сестру.
— Саша убил его тогда, когда догнал, одним ударом, — Ирина подняла глаза на сестру. — Догнал и убил. Я не знаю, как он это смог сделать. Но сделал.
Вика резко поднялась — известие о том, что ее очередной зять оказался отморозком и убийцей, ее, мягко говоря, не обрадовало. Умела старшая сестра выбирать себе парней и мужей. Причем всегда ее тянуло именно вот на таких ненормальных!
— Вик, я боюсь его. Если он так легко расправился с Витькой, то в приступе чего-нибудь ему меня убить ничего не стоит!
— Брось нести чушь! — не выдержала Вика. — Он тебя любит, а ты говоришь — убить. Он за вас, дурочка, заступался! Рефлекс телохранителя, если хочешь! Вот он у него и сработал! А ты говоришь — убить!
— Просто он говорил, что работает простым служащим в какой-то конторе. Но на работу он ходит крайне редко. А теперь и вовсе пропал где-то в горах Дагестана. Простой служащий, у которого на теле шрамы от пулевых ранений, причем от таких, от которых просто не выживают люди, который одним ударом убивает такого бычару, как Витька был. Я не знаю совсем, что это за человек. И я его боюсь. Я боюсь снова пускать его в свою жизнь, чтобы он опять нам ее попытался сломать.