Рожденный очаровывать
Шрифт:
Из-за поворота вышла его мать, державшая в руке большую сумку-мешок, отливавшую металлическим блеском и набитую бумагами.
– Я не извиняюсь, – объявила она, вызывающе встретив его взгляд. – Тем более что трудилась больше любой экономки.
– Я хочу, чтобы ты убралась отсюда, – парировал он ледяным звенящим голосом, от которого Блу стало не по себе.
– Как только улажу все здешние дела.
– Немедленно, – бросил он, наступая на нее. – Все это вздор и отговорки.
– Я проделала немалую работу.
– Собирай вещи.
– Я не могу сейчас уйти. Завтра приедут люди с кухонной
– Ничего, я готов рискнуть, – отрезал он.
– Дин, не глупи. Я живу в арендаторском коттедже. Ты и знать не будешь, что я здесь.
– Ты не можешь стать невидимкой, даже если очень постараешься. А теперь собирай свое дерьмо и вон отсюда!
Он протиснулся мимо Блу и стал спускаться.
Женщина молча смотрела в его удалявшуюся спину. Голова ее была поднята, плечи расправлены... но, похоже, тяжесть оказалась слишком велика. Сумка выпала из ослабевших пальцев. Эйприл нагнулась, чтобы поднять ее, но вместо этого села на пол, прислонившись к стене. Она не устраивала спектакля со слезами, но выглядела такой грустной, что сердце Блу стиснуло жалостью к ней.
Женщина обняла поднятые к подбородку колени. Серебряные кольца только подчеркнули длину ее тонких пальцев.
– Я хотела... создать для него дом. Хотя бы раз в жизни.
Матери Блу никогда не приходило в голову ничего подобного. Вирджиния Бейли разбиралась в договорах по ядерному разоружению и международных торговых соглашениях, но понятия не имела, что такое настоящий дом, уют и забота о собственной дочери.
– Не считаете, что для этого он слишком взрослый? – мягко спросила Блу.
– Да. Слишком взрослый. – Концы длинных волос упали на вывязанные узоры ее блузки. – Я не такая уж кошмарная личность. По крайней мере не сейчас.
– Вы вовсе не кажетесь кошмарной.
– Возможно, вы считаете, что мне не следовало этого делать но, как видите, мне было нечего терять.
– Все же обманом явиться в дом – не лучший способ помириться с сыном. Ведь вы этого хотите?
Женщина еще крепче обняла колени.
– Для этого уже поздно. Я просто хотела обставить этот дом и улизнуть, прежде чем он догадается, кто на самом деле был его экономкой. – Женщина со смущенным смешком подняла голову. – Я даже не представилась. Эйприл Робийар. Должно быть, вам ужасно неловко!
– Далеко не так, как следовало бы. Я питаю нездоровое любопытство к делам посторонних людей.
Она заметила, что бледные щеки Эйприл немного порозовели, и поэтому продолжала говорить:
– Я редко покупаю таблоиды, но если захожу в ландромат [13] и
вижу, что кто-то забыл газету, стараюсь перепрыгнуть через спины посетителей, чтобы ее раздобыть.
Эйприл тихонько рассмеялась.
– Вы правы. Чувствуешь определенное удовлетворение в том,
что сильные мира сего тоже терпят неудачи.
13
Прачечная самообслуживания. В больших американских городах такие имеются в подвалах многих домов.
Блу улыбнулась:
– Хотите,
– Не... не посидите со мной минутку? Я так редко бываю в женском обществе. Здесь работают неплохие парни, но они всего лишь мужчины.
У Блу создалось впечатление, что Эйприл не так-то легко просить о помощи. Что же, она прекрасно понимает эту женщину.
Поэтому Блу уселась рядом, вдыхая запах свежего дерева, и попыталась завести разговор на нейтральную тему:
– Мне нравится все, что вы сделали.
– Я старалась воссоздать первоначальный облик дома. Дин такой взвинченный. Я хотела, чтобы он смог здесь расслабиться. – пояснила Эйприл со сдавленным смешком. – Но полагаю, сегодня – не лучший день для расслабления.
– У него высокие стандарты.
– Это у него наследственное. От меня.
Блу провела ладонью по вытоптанным, но заново отполированным полам. В полумраке они поблескивали медовыми отсветами.
– Вы многого добились.
– И мне ужасно это нравилось. Видели бы вы, как все это выглядело, когда я только сюда приехала.
– Расскажите, – попросила Блу.
Эйприл подробно описала, что обнаружила, прибыв сюда, и какие изменения произошли после ремонта. В глазах ее сияла любовь к своему занятию.
– Здесь мы продвинулись дальше, чем внизу. Все кровати установлены, но другой мебели почти нет. Я хотела посетить кое-какие распродажи, чтобы дополнить обстановку, уже заказанную Дином.
– А где двери?
– Сняты и переделываются. Я и подумать не могла о том, чтобы поставить новые.
Внизу открылась входная дверь. Эйприл, сразу помрачнев, встала. Блу следовало бы оставить мать и сына в покое, но она тоже поднялась.
– Мне нужно позвонить подрядчику,– объявила Эйприл,
когда на верхней площадке снова появился Дин.
– Не трудись. Я сам справлюсь. Эйприл упрямо выдвинула подбородок.
– Сказано человеком, который никогда не обновлял дома.
– Повторяю, я справлюсь, – сухо обронил он. – Если возникнут вопросы, обязательно свяжусь с тобой по электронной почте.
– Мне нужно не меньше недели, чтобы все организовать перед отъездом.
– Обойдешься. Чтобы тебя здесь завтра же не было.
Он загородил дорогу Блу и холодно уставился на мать.
– Я заказал тебе номер в нашвиллском отеле «Эрмитейдж». Если захочешь пробыть там несколько дней, пусть счет отошлют мне.
– Я не могу уехать так быстро: здесь слишком много еще не сделано.
– У тебя есть только сегодняшний вечер.
Он грубо повернулся к ней спиной и принялся рассматривать ванную.
В голосе Эйприл впервые пробились умоляющие нотки:
– Я не могу бросить работу, Дин: слишком много в нее вложено.
– И это говоришь ты? Ты, которая всю жизнь сбегала по первому зову очередного мужичка? «Роллинг Стоунз» прибыли в Штаты. Ты мчишься к ним. Эдди Ван Хален играет в Мэдисон-Сквер-гарден. Привет, Большое Яблоко [14] ! Чтобы к завтрашнему вечеру тебя здесь не было!
14
Прозвище Нью-Йорка.