Рожденный очаровывать
Шрифт:
Трое мужчин, переговаривавшихся на незнакомом ей языке, устанавливали на кухне угольно-черные рабочие столы из мыльного камня. Эйприл сидела в обеденном уголке, хмуро разглядывая страницу блокнота.
– Вы художница. Помогите мне, – попросила она Блу. – С одеждой у меня проблем нет, но я не слишком хорошо рисую архитектурные детали, тем более, что сама не уверена, чего хочу.
Блу надеялась стащить еще один пончик, но в коробке остались только пятна от желе и немного сахарной пудры.
– Мы строим крытое крыльцо, – продолжала Эйприл.
Блу
– Не хочу, чтобы крыльцо выглядело так, словно пристроено
к полуразрушенной рыбацкой хижине, – пояснила Эйприл. – Мне хочется иметь большие окна, прорезанные над решетчатыми стенами, чтобы света было как можно больше, а также карнизы, чтобы крыльцо не казалось неестественно высоким, но не знаю, как это лучше сделать.
Блу, немного подумав, начала делать наброски.
– Мне нравится, – кивнула Эйприл. – Не могли бы вы нарисовать заднюю стену? И окна?
Блу послушно нарисовала каждую стену, следуя описанию Эйприл. Та внесла несколько изменений, и вместе они пришли к соглашению.
– Вы молодец, – похвалила Эйприл, когда рабочие пошли на перекур. – Не могли бы сделать для меня кое-какие наброски интерьера? Но может, я слишком многого хочу? Вы так и не сказали, как долго собираетесь здесь пробыть и какие отношения у вас с Дином.
– Мы помолвлены, – сообщил Дин с порога.
Женщины не слышали, как он подошел. Дин поставил пустую кружку от кофе рядом с плитой и стал рассматривать творчество Блу.
– Она уедет только вместе со мной.
– Помолвлены? – переспросила Эйприл.
Дин не поднял глаз от блокнота.
– Совершенно верно.
Блу едва сдержалась, чтобы не закатить глаза к небу. Опять он доводит Эйприл! Хочет напомнить матери, как мало она значит для него. Показать, что настолько презирает ее, что даже не удосужился сообщить о своей женитьбе! Какая подлость по отношению к человеку, почти что лежащему на смертном одре!
– Поздравляю, – бросила Эйприл, откладывая карандаш. – И как долго вы знакомы?
– Достаточно давно, – заверил он.
Блу не могла и дальше оставлять Эйприл в заблуждении относительно того, будто между ними что-то было прошлой ночью.
– Хочу объяснить, что, хотя мы спали в одной постели, я была полностью одета.
Эйприл скептически вскинула брови. Блу постаралась принять смиренный вид.
– В тринадцать лет я приняла обет целомудрия.
– Ч-что? – ахнула Эйприл.
– Не принимала она никакого обета, – вздохнул Дин.
Честно говоря, Блу действительно дала такой обет, хотя даже в то время сомневалась, что исполнит его. Но она давно бы примирилась с Богом, если бы не сестра Люк, которая и втравила ее в это дельце.
– Дин не соглашается со мной, но я считаю, что брачная ночь должна стать событием. Поэтому сегодня же перебираюсь в кибитку.
Дин фыркнул.
Эйприл долго смотрела на Блу, прежде чем перевести взгляд на Дина.
– Она... прелестна.
– Не трудись, – отмахнулся он, кладя блокнот на стол. – Можешь смело говорить
– Эй!
– Впервые я увидел ее на уличном карнавале, – продолжал Дин, – рассматривая рабочие столы. – Она просунула физиономию в деревянную резную рамку, чем и привлекла мое внимание. Ты должна признать, что лицо у нее необычное. К тому времени, как я увидел ее фигуру, было уже слишком поздно.
– На случай, если ты не заметил, я здесь сижу, – напомнила Блу.
– Не заметила в ней ничего плохого, – не слишком убедительно заверила Эйприл.
– У нее полно других изумительных качеств, – сообщил Дин, изучая петли на дверце буфета. – Так что на остальные я смотрю сквозь пальцы.
Блу прекрасно видела, какое направление принимает разговор, и поэтому провела пальцем по горкам сахарной пудры на дне коробки из-под пончиков.
– Не все разбираются в модах, Дин. И это не такой уж большой грех.
– Кто бы говорил! Женщина, на которую все здешние мужчины смотрят с обожанием!
– Она обещала, что, когда мы поженимся, покупать ей одежду буду я, – объявил Дин.
Взгляд Блу остановился на холодильнике.
– Там, случайно, не найдется яиц и немного сыра для омлета?
Серебряные серьги Эйприл запутались в длинных волосах.
– Тебе придется жить с этим, Блу. В три года он закатывал истерики, если костюмчик от Андерус плохо сидел. В третьем классе он носил одежду только от «Оушн пэсифик», а в старших классах – от Ральфа Лорена. Клянусь, он научился читать по одежным этикеткам!
Оказалось, что Эйприл сделала ошибку, пустившись в воспоминания. Губы Дина пренебрежительно искривились.
– Удивительно, что ты запомнила столько деталей, прожив все то время в бессознательном состоянии, – усмехнулся он, подходя к Блу.
Судя по тому, как властно он положил руку ей на плечо, она задалась вопросом, не была ли изобретена помолвка специально для того, чтобы безоговорочно привлечь ее на свою сторону. Бедняга и не подозревал, что в лице Блу столкнулся с истинным Бенедиктом Арнолдом [16] .
16
Американский генерал, который во время Войны за независимость перебежал к англичанам. Его имя стало символом предательства.
– На тот случай, если Дин не снизошел до того, чтобы рассказать о своей матери, – отчетливо выговорила Эйприл, – я была наркоманкой.
Блу не знала, как реагировать на такое признание.
– И фанаткой. Спала с рок-музыкантами, – спокойно продолжала Эйприл. – Детство Дина проходило либо с няньками, либо в пансионах, и все для того, чтобы я могла осуществить свою мечту: заторчать и заташить в постель как можно больше рок-звезд.
Блу действительно не имела понятия, как на это реагировать. Дин снял руку с ее плеча и отвернулся.