Рождённый под чужим небом
Шрифт:
— Как красиво… — тихо сказала Частава. Она подошла к стене и долго-долго смотрела на неё, затем несмело дотронулась рукой.
— Камень холодный! — предупредил её Барвин.
— Знаю.
Дарен отошёл в сторону и тоже начал рассматривать стену. Его уже как — то приводили сюда года полтора назад, но он почти ничего не помнил о той прогулке. Сейчас всё здесь выглядело новым и незнакомым. Он осторожно дотронулся до стены и провёл пальцем вниз. Камень оказался очень холодным и скользким, словно его только что подняли откуда-то
Найдёныш медленно пошёл вперёд, освещая себе дорогу кругляшом. Пещера была не очень большая, так что Дарен довольно быстро добрался до её центра. Здесь из пола вырастала массивная колонна. Высотой в три его роста, она на пол локтя не доходила до потолка. Странно, но по цвету колонна была гораздо темнее чем пол или стены.
Отчего-то она привлекла внимание Дарена. Приёмыш всмотрелся в неё повнимательнее и на мгновение ему показалось, что в глубине он уловил чьё-то движение. Дарен протянул руку и…
— Вот ты где! — за спиной раздался голос Частавы.
Приёмыш вздрогнул и обернулся. На него внимательно смотрела дивья.
— Ну как? — радостно спросил возникший из-за её спины Барвин. — Нравится?
— Да… — согласился Дарен.
— А вы ещё не хотели идти! Смотри, какую штуку покажу!
Сын кузнеца обошёл колонну, нагнулся и ударил кулаком.
— Бомм! — низкий вибрирующий звук казалось, пошёл со всех сторон. Он то усиливался, то внезапно затихал, чтобы в следующий момент зазвучать снова и лишь спустя долгое время окончательно растаял в ушах.
— Ух, ты! — восхищённо произнесла Частава. — Я тоже так хочу! Покажи, где вдарить?
— Иди сюда. Вот тут, смотри, — Барвин указал на нужное место.
— Донн!
Теперь звук был совсем другой. Более мягкий и нежный. Дарен аж заслушался.
— А ты чего стоишь? — Частава выглянула из — за колонны.
— Ну-у…
— Что, не хочешь вдарить?!
— Я?
— Давай! — Частава решительно махнула рукой.
Дарен подошёл к ним. Повинуясь указанию Барвина, он ударил кулаком по колонне. Ничего. То есть нет, слабый шлепок от удара конечно дети услышали и всё. Больше никаких звуков.
— Не понял, — озадаченно произнёс сын кузнеца. — А ну-ка вдарь ещё!
Приёмыш последовал его совету. Двинул так, что заныли костяшки пальцев. И по — прежнему ничего!
— Тю! — Барвин хмыкнул и замахнулся на колонну. По пещере вновь поплыл густой, торжественный медныйзвук. — Вот как надо!
Раздосадованный Дарен ещё несколько раз ударил колонну, а потом даже ногой пнул. И всё равно ничего не произошло!
— Слабак! — громко произнёс Барвин.
— Заткнись! — Дарен сжал кулаки.
— Сам заткнись!
— Замолчите оба! — Частава заорала так, что в ушах зазвенело.
Она взяла Дарена за руку и с вызовом посмотрела на сына кузнеца:
— Веди нас домой. Я устала.
Тот что-то невнятно пробурчал, бросил последний взгляд на
— Спасибо, — прошептал Дарен Частаве.
Ей показалось, что в неверном свете отбрасываемом кругляшами его лицо потемнело. Вглядевшись, Частава поняла, что приёмыш покраснел. С чего бы это?
— Сколько мне ещё ждать? — из темноты донёсся раздражённый голос Барвина.
— Идём уже! — крикнула в ответ Частава.
Вместе с Дареном, они пошли к выходу. Вскоре их шаги стихли, а отблески света, отбрасываемые кругляшами исчезли. В пещере вновь воцарилась тьма и тишина. Как будто и не приходили сюда никогда никакие шумные дети.
Впрочем, спокойствие оказалось обманчивым. Внезапно, откуда-то с низу колонны раздался сильный треск. Так, падая под ударами лесоруба, стонет сосна. Звук становился всё сильней и сильней и вот основание колонны, там куда бил Дарен, прорезала глубокая трещина.
Из неё хлынули лучи голубого света, причудливо осветившие стены и пол пещеры. Также они высветили чью-то тёмную фигуру, замурованную в глубине колонны. Её размытые очертания трудно было разглядеть, однако ж это существо казалось довольно высоким, по меньшей мере на голову выше любого дивья.
Из трещины высунулась шипастая нога. Длинная и гибкая, она была покрыта костяной броней и заканчивалась четырьмя когтистыми пальцами. Дёрнувшись, они оставили на полу глубокие борозды. Больше никаких действий существо сидящее в колонне не предприняло. Очнувшись от многовекового сна, оно принялось терпеливо ждать своего освобождения.
На поверхности колонны начали выступать капли влаги. Постепенно их становилось всё больше и больше. Снова раздался треск и колонна осела вниз. Не меньше чем на пол локтя! С её боков градом покатились потоки воды и, словно кусок масла выставленный на жаркое солнце, она начала таять.
Трещина стала больше. Теперь сквозь неё можно было разглядеть коричневатое брюхо и часть второй ноги. Существо по-прежнему не шевелилось.
От верха колонны откололся изрядный кусок и упал вниз, разбившись на десятки хлынувших во все стороны осколков. В образовавшейся дыре показалась голова чудовища. Треугольная с двумя огромными фасеточными глазами, она сидела на длинной суставчатой шее. Разведя мощные жвалы в стороны тварь зашипела. Она наконец почувствовала, что её время пришло и мощно рванулась всем телом.
Хрясь! Остатки колонны разлетелись на куски и чудовище полностью освободилось. В центре пещеры, освещённое исходящем от осколков затухающим светом, встало невероятное создание. Серо-коричневого окраса, с длинным продолговатым свисающем к полу брюшком, оно медленно повело головой из стороны в сторону, то раздвигая, то сжимая жвалы. У освободившегося из каменного плена чудовища было шесть лап. Каждая гнулась в двух местах, а пара передних была раза в два толще остальных и заканчивались длиннющими когтями.