Рожденный в СССР. Дилогия
Шрифт:
Очень надеюсь, что моя улыбка была похожа на улыбку Командира. И пусть этот оскал будет сниться людям, оплатившим мою смерть.
Я, Найденов Иван Иванович. Беспризорник и бродяга. Мать отказалась от меня еще в роддоме. Я был немым от рождения и уже в семь лет сбежал из специнтерната. И мотало меня по всей необъятной Родине, как вдоль, так и поперек. Всегда оставался один, всегда был в бегах. Меня вылавливали, подлечивали в спецприемниках и распределяли в специальные интернаты. А через некоторое время я опять сбегал. Куда только судьба меня не заносила, но я долго ни где не задерживался.
Голосовой аппарат у меня был в полном порядке, а вот нарушения были в центре речи головного мозга, в зоне Брока. Так считали обследовавшие меня врачи. В свой очередной залет ментам, прошел допризывную комиссию, где получил категорию Д: негоден. И так называемый "белый билет".
Последний два года я работал с "дикой" артелью старателей в Красноярском крае. Артель сдавала намытое золото кавказцам за треть цены, утаивая от них половину добычи. И кто-то нас заложил. На заимку, бывшую базой нашей артели, пришли Хасан с братом Хусаном. Избили нас с Комаром и нашли утаенное золото.
За время своих странствий я ни разу серьезно не болел. Приводы в милицию или пребывание в СИЗО, этим и ограничивалось мое знакомство с системой наказаний СССР. Крепкое здоровье и большая физическая сила помогали мне пережить жизненные невзгоды и только "закаляться как сталь" характером. Вплоть до сегодняшнего дня.
Меня избивал Хусан, натуральный садюга. А когда они нашли ли золото, озверевший кавказец достал кинжал. Я тут же понял, что синяками не отделаться и нас будут убивать. И поэтому, не раздумывая, воткнул ему в глаз заточку, всегда хранящуюся у меня в рукаве куртки.
Этот жмур был не первый, первым был поганец домогавшейся меня в малолетнем возрасте. Пидар получил железной трубой по черепу и сдох от дыры в голове не совместимой с функционированием мозга. Были и еще любители ... острых ощущений.
Ножевому бою меня научил спившийся циркач провинциального шапито, бывший мастер спорта международного класса по фехтованию. Я тогда, с его труппой, гастролировал по городкам Урала - работал у них уборщиком маленького зверинца. И вообще, работал всем кого... туда послать.
Стрелять я научился у опытных белковщиков, в артели которых готовил пищу и топил печь, на единственном своем сезоне белкования в Приморском крае. Охотился я тогда без лайки и стрелял белок из мелкашки. Наверное у меня был талант к охоте, меньше семи белок я не приносил. Хотя охотился в свободной от основных моих обязанностей время. Их, в артели, с меня никто не снимал.
Когда я ломал ребра уже Хасану, мою голову взорвала сильная боль и ...меня не стало.
Я, Колесов Александр Николаевич. Память Ивана Найденова подсказала, что в банде Хасана семь человек и они всегда располагаются на заимке в 6 километрах от нашей. Когда приходят собирать дань с 9 артелей, работающих
Комар выскочил из заимки и как ошпаренный побежал вверх по ручью, даже не посмотрев в мою сторону. Он всегда был трусливым дерьмом, подсказала мне память Ивана. И кликуха Комар прицепилась к нему потому, что он любил ныть, ныть...зудел как комар.
Я встал и переждав головокружение подошел к телу Хусана.
Забрал с него кинжал, патронташ, обрез двустволки ИЖ-54 и наше золото в мешочках по полкило, всего четыре мешочка. Расковырял патрон 12 калибра - картечь, три штуки по 8 миллиметров. Я ... Иван... да ну на хрен - я, понимал, что горцы уже бегут к нашей заимке. И единственный способ выжить - встретить их у переката речушки в четырех километрах, где и дать бой. Бегать всю жизнь, как заяц, от кровников кавказцев - не лучший вариант. Проще решить вопрос сразу и кардинально. Зашел в избушку, наш карабин Комар конечно унес. Нашел веревку и плащ палатку, снял ремень с антабок и подвесил обрез на веревке у правого бедра. Одел патронташ через плечо, а кинжал подвесил к поясу. Поверх всего накинул плащ-палатку завязав ее только у шеи. Все - вооружен и очень опасен. Командир говорил или будет говорить - как вооружился, так и тужился.
Я еле успел к перекату. Когда они стали переходить речку по его гребню, я выскочил им на встречу и заполошно развернулся назад. Бутафоря охреневшего от событий мужичка, вконец потерявшего рассудок. Горные коз...орлы рванули по горячему следу и когда все они оказались на перекате, балансируя на камнях. Я развернулся и рванул назад к перекату. Сбросил плащ-палатку и открыл огонь на ходу, успев трижды перезарядить обрез. С расстояния десяти - пятнадцати метров трудно было промахнуться и я этого не сделал.
Через два часа, я шагал по тайге к Ачинску, снарядившись за счет бандитов. Я не брезгливый человек, Иван тоже. Поэтому обобрал трупы и ограбил их заимку, присвоив себе золотой шлих собранный со старателей и приличную сумму денег. Я был уверен, что начатый мною грабеж кавказцев продолжат старатели, а дальше тайга похоронит все следы.
К Ачинску я подошел в полдень. Нашел приметное местечко и устроил там тайник, сложив туда оружие и все лишние. На себе оставил золото, деньги. Одел чистые брюки, кепку и свитер с ветровкой. Сапоги поменял на чешские ботинки "Вибрам". Побрился. А так как Ваня стригся коротко, получился вполне нормальный прикид жителя Сибири в апреле 1960 года. Именно в этот год, меня закинуло. Наверное провидение.
Документы у меня были в наличии и полном порядке: паспорт, военный билет, свидетельство о рождении и удостоверение инвалида детства 1-ой группы. И самое главное - мы с Иваном начали произносить звуки.
Я решил задержаться в Ачинске для "акклиматизации" и подготовке к походу на Москву. Снял себе жилье во времянке на окраине Ачинска, у солдатки с дочкой четырнадцати лет. Мать с дочкой жили в добротной деревянной избе шестистенке поставленной на каменный фундамент. Кроме времянки, во дворе были дровяной сарай и банька с печкой-каменкой отапливаемой "по-белому". Все было запущено, очевидно из-за отсутствия мужских рук в хозяйстве.