Рождер Вест и скаковая лошадь
Шрифт:
И тут Роджер увидел Фолея, который лежал на боку к нему спиной. Его правая нога была неудобно подвернута, но никаких внешних признаком повреждения не было замечено. Он задержался на одном из этих выступов. Если бы только его выбросило чуть подальше, он свалился бы через край и наверняка разбился насмерть.
Фолей лежал неподвижно.
Роджер громко сказал:
— Вниз будет черт знает как трудно добраться.
Он поколебался и посмотрел наверх. С того места, где он сейчас находился, можно было видеть вершину холма, но не его машину. Никого не было видно. Он напомнил себе, что
Хорошо было бы опять раздобыть палку или что-то такое, что помогло бы ему сохранить равновесие. Ему совершенно не нравилась его задача, но он понимал, что обязан спуститься к Фолею. Полчаса могли спасти жизнь человеку и в то же время дать возможность сделать соответствующее заявление…
Какая неотложная необходимость заставила Фолея пуститься в это рискованное путешествие?
А вот пара минут ничего не изменит. Роджер поспешил назад к старому «Остину» и раскрыл багажник. Внутри лежала свернутая кольцом веревка, но не было ничего такого, что можно было бы использовать в качестве альпенштока. Он завязал веревку петлей, накинул ее себе на плечи, потом подошел к краю обрыва и внимательно осмотрел неровный спуск, чтобы найти наиболее подходящее место для подъема травмированного человека. Уже начав свой путь вниз, Роджер понял, насколько он крут и труден.
Но одно дело спускаться, другое — подниматься наверх. Внезапно он остановился, заметив кустистый дубок, который вырос почти под прямым углом на боковом откосе гряды. Медленно, с тысячью предосторожностей он обвязал веревку вокруг нижней части дубка, а второй конец прикрепил к левой руке. Теперь спуск был много легче. Правда, веревка не доставала до Фолея, так что Роджер ее отпустил, но все равно она окажет неоценимую услугу при подъеме наверх.
В этот момент Фолей пошевелил правой рукой.
Роджер действовал бесшумно. Над его головой пели какие-то птички. Однако вплоть до последнего момента он их не слышал. Где-то вдали раздался не то гул, не то рев, но Роджеру было не до него.
Фолей снова пошевелил рукой, потом его голова слегка повернулась. Правда, в следующее мгновение она снова упала на траву, как если бы затраченная энергия истощила все силы молодого человека.
Роджер спустился до самого низа. При этом он должен был повернуться спиной к Фолею, ибо так было и безопаснее, и легче. Фолей по-прежнему лежал неподвижно на холме настолько далеко от края, что за него можно было не беспокоиться.
Подойдя к нему, Роджер осторожно его повернул.
Молодой человек смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых застыло выражение ужаса.
ГЛАВА 9
УГРОЗА
Боковая стена холма поднималась высоко над ними, а далеко внизу была так называемая карстовая равнина: неровная, страшная. Только птицы нарушали тишину, недавний рев прекратился. Лишь сейчас Роджер сообразил, что это: по всей вероятности, был самый обычный самолет.
Тишина усилила страх Фолея.
Роджер стоял над ним.
Фолей облизал губы и пожаловался:
— Моя нога болит, как если бы она была сломана.
Возможно. Куда более важным было то, что голова у него не была повреждена, на лице
Роджер продолжал стоять над ним, понимая, что выглядит несколько театрально, этаким воплощенным возмездием. Но сейчас, как он считал, это было совершенно необходимо.
— Почему вы это сделали?
— Я — я не знаю. Поглядите на мою ногу…
— С ней будет все в порядке, как только вы попадете в руки врача. Я подниму вас наверх и доставлю домой сразу же после того, как вы объясните причину своего поступка.
— Я не знаю?!
Красноречивые капельки пота выступили у Фолея на лбу, верный признак страха. Он был смертельно бледен, единственным ярким пятном на его физиономии были его иссиня-серые глаза. Губы его полураскрылись и было видно, что у него исключительно белые зубы. Ноздри у него были, пожалуй, излишне крупными, но в общем и целом он был очень красивым малым, или, если быть точным, смазливым. Его черные волосы, слегка растрепавшиеся на ветру, лежали почти искусственными слойками, а румянец на бледных щеках тоже производил впечатление неестественного. Одет он был в поношенную куртку на молнии зеленовато-серого цвета, бриджи цвета хаки и гетры.
— Не валяйте дурака, — сурово оборвал его Роджер. — Вы прекрасно знаете, почему вскочили в машину и попытались ее уничтожить. Знаете вы также и то, что вам необходим врач, чтобы заняться вашей ногой. Чем быстрее вы мне объясните первое, тем скорее получите второе.
— Вы должны раздобыть мне врача. Если вы этого не сделаете, я не успею…
Он замолчал. Роджер наклонился еще ниже, чтобы Фолей видел его в образе беспощадной Немезиды, пусть мужского рода, от которой нельзя ни скрыться, ни откупиться.
— Не ошибитесь! — предупредил Роджер. — Что бы вы ни говорили по возвращении отсюда, это будут всего лишь ваши слова, оспаривающие мои, и поверят не вам, а мне. Так что не обольщайтесь и прекратите дурацкое сопротивление. Почему вы пытались уничтожить машину?
Фолей снова облизал свои женские губы.
— Я не уничтожил ее.
— Вы ее разбили. Она чудом не загорелась. А вы на это рассчитывали, да?
— Послушайте, Вест, — заговорил Фолей дрожащим голосом. — Я не допущу, чтобы меня подвергли допросу третьей степени, ни вы и никто другой. Я имею полное право отказаться отвечать на ваши вопросы, ведь я не нахожусь под арестом.
— Пока нет.
— Вы меня не запугаете и не возьмете на пушку! — Фолей провел рукой по лбу, вытирая предательский пот. — Вы просто тратите напрасно время. Идите и приведите мне врача.
Роджер медленно сказал:
— Однажды мне пришлось дожидаться целых сорок восемь часов, пока не заговорил один упрямец. Мне вовсе не улыбается перспектива так долго оставаться без питья и еды, но, согласитесь, игра стоит свеч. Тот тоже заговорил в конце концов. — Он достал из кармана сигареты, прикурил одну и далеко отбросил спичку. От его глаз не укрылось, как Фолей жадно втянул в себя воздух, очевидно, тоже мечтая о сигарете. Бледность и пот по-прежнему оставались, точно так же, как и страх. Однако, оказалось, что наружность Лайонела Фолея была обманчивой: он обладал куда большей храбростью, чем можно было предположить.