Рождественская булочка

========== Little Christmas Bun ==========

— Взял бы да и помог бы мне тут, чего расселся? — выпалила Джоанна, подтягиваясь на раскладной лестнице и пытаясь расправить и повесить елочную гирлянду на пушистом дереве.

— Я ж говорил тебе… — досадливо отмахнулся от нее Хеймитч, так и не потрудившись встать со своего кресла и, само собой, и пальцем не пошевелив, чтоб ей помочь. — Закинь ее повыше да просто походи вокруг…

— Тогда она будут висеть криво! — фыркнула в ответ Джоанна. — А тебе лишь бы сидеть на попе ровно, пока я тут ломаюсь.

Джоанна

все так же тщетно сражалась с упрямой гирляндой, пока ей на помощь не подоспела ее спутница жизни — Зара, которая тут же взялась за другой конец. С типичным для жителей ее родного Одиннадцатого Дистрикта тягучим говорком Зара увещевала Джо:

— Хватит уже тебе кидаться на Хеймитча, — она и ему дурашливо покачала головой, мол, «ай-ай-ай», — позвала бы сразу меня, как все тут у тебя запуталось. Я ж тебе сто раз говорила… — кудрявая темнокожая красотка хлопотала и вилась вокруг Джо так, как делают только те, кто прожил вместе долгие годы и знают другого как свои пять пальцев.

Наблюдавшей этой возней Китнисс подумалось, что наверняка и они с Питом примерно так же смотрятся со стороны — полжизни вместе, проведенных в любви и… ну да, в согласии. Как и у Пита с Китнисс, у Джоанны и Зары случались порой размолвки, но время и взаимное терпение сгладили острые углы, и все пришло к такой вот идиллии.

— Ты бы не вел себя так, будь тут Ровена, — процедила сквозь зубы Джоанна в сторону Хеймитча, явно не собираясь так просто оставлять его в покое.

— Ровена мне не указ, — парировал тот резко, но не особо убедительно.

— Ага, конечно! Да наш дорогой доктор из тебя веревки вьет, старый дуралей, разве нет? — принялась подтрунивать над ним Зара.

Хеймитч скривился, хотя тут же невольно усмехнулся. Зара также не стеснялась в выражениях, как и Джоанна, но все же была гораздо мягче. Ведь ей не пришлось пройти через ад двух Голодных Игр и жизни Победителя, да еще и через пытки в застенках Капитолия во время Революции. Но вообще-то они с Джоанной были два сапога пара — недаром же столько лет были неразлучны.

Китнисс забавлялась про себя, глядя на то, как Хеймитч из кожи вот лезет, чтобы сохранить лицо в подобном споре. Хотя всем было очевидно - именно Доктору Агулар он обязан тем, что до сих пор жив и даже трезв нынче как стеклышко. Он мог сколько угодно делать вид, что она им не командует, но на самом деле дела обстояли именно так: он был в ее руках податлив как кусок свежей глины, и вроде бы сам не имел ничего против. Чего же удивляться, что все, кому не лень, подкалывают его почем зря, когда ее нет рядом.

— Кстати, а правда — где же Ровена? — спросила Китнисс.

— Срочно вызвали в приют. Будет попозже, — проворчал Хеймитч, все еще раздраженно зыркая на Джоанну и Зару.

Тем временем Эффи со своим мужем Окли, бывшим местным мэром, а нынче — одним из четверки Представителей Дистрикта в национальном парламенте, усердно накрывала на стол. И этот процесс тоже был отягощен некими трениями, так как Эффи была склонна сделать сервировку куда более вычурной и пышной, чем было нужно по такому случаю.

—

Эффи, незачем раскладывать на столе все это столовое серебро, — терпеливо втолковывал жене Окли. — Это ведь не официальный ужин.

— Да, но соображения приличия и общий дизайн подсказывают, что оно тут необходимо, — Эффи уже едва держала себя в руках и почти задыхалась, — иначе…

— Иначе что, любовь моя? — переспросил он все тем же выдержанным тоном. — Нас поразит удар молнии? Китнисс, ты что, угрожала Эффи, что порвешь нас на кусочки, если мы не разложим каждому по пять комплектов вилок рядом с ложками для супа? — принялся острить Окли, озорно стреляя голубыми глазами в сторону Эффи. За все годы, что эти двое были женаты, Китнисс ни разу не видела, чтобы Окли досадовал на Эффи, даже когда ее полузабытый капитолийский гонор и перфекционизм снова брали свое.

— Вот уж не знаю, Эффи, — поддразнила ее и Китнисс. — Наверное, придется тебя выгнать из дома прямо на снег, если на столе вдруг не окажется у каждого персонального ножа для масла.

Эффи сконфуженно улыбнулась, собрала упомянутые приборы и вернула их в посудный шкаф.

— Меня снова заносит, да? — спросила она, явно смущенная.

Но Окли, который взирал на Эффи так нежно и зачарованно, будто она была соткана из лунного света, разложив оставшиеся у него предметы сервировки, взял жену за руку и поднес ее к губам.

— Ты хочешь, чтобы все было как следует. Что ж в этом плохого?

Китнисс бесшумно от них ускользнула, чувствуя, что ее присутствие больше не требуется. Вернувшись на кухню, она встала у большой печи и обхватила себя руками, чтобы унять нервную дрожь. Пока все остальные хлопотали в столовой в ожидании появления Пита, она здесь следила за тем, как готовится еда. Муж должен был вернуться из пекарни вместе с Томом и Делли. Китнисс нынче гораздо больше обычного волновалась о том, как пройдет праздничный ужин в их доме.

Стоило Китнисс проверить степень готовности доходивших в печи булочек, как распахнулась задняя дверь и оттуда с мороза явился Тристан, сын Энни с Финником, которому уже стукнуло шестнадцать. Он притащил из города кучу продуктов.

— Можно я поставлю это здесь, Тетя Китнисс? — вежливо уточнил он, и она невольно ему заулыбалась.

— Конечно ставь, я сама все разберу.

Пока он водружал пакеты на кухонный островок, у Китнисс в голове мелькнуло: его растрепанные и припорошенные снегом волосы в точности того же медного оттенка, что и у его отца. А сын Финника поспешил открыть и придержать дверь для матери и забрать у нее пакеты, которые та несла. Энни даже спустя столько лет оставалась прежней в своей хрупкой бледной красоте. На маленьком носу даже зимой не исчезали веснушки. Волосы все так же вились буйной копной. После смерти Финника она так вновь и не вышла замуж, и хотя ей удалось практически в одиночку вырастить своего мальчика таким нежным и заботливым, но отстраненность и надмирность в ней по-прежнему присутствовали — казалось, временами она забывает кто она и где находится.