Рождественская конфетка
Шрифт:
– Если вам нужно изменить позу «планка», то принимайте позу «кобры», не стесняйтесь.
– Уголки ее губ приподнимаются в улыбке, и я знаю, что она говорит со мной.
Остаюсь неподвижным, моя спина прямая, в то время как остальные ученики опускаются на коврики один за одним, сдаваясь и располагая свои бедра на полу. Музыка стихает, музыкальная композиция закончена, и комната наполняется звуками тяжелого дыхания людей, старающихся удержаться в этой позе, и которым не удается. Проходит еще одна минута, и только мы с Олив не
Спустя еще пару минут, она говорит:
– Если вы завершили позу «планка» или позу «кобра», то переходите в расслабляющую позу «эмбриона».
Я не упускаю из виду, как подрагивает ее голос, и дрожат руки. Она скоро сдастся. Усмехаюсь, смотря на нее, а она отвечает мне тем, что сжимает губы в тонкую линию. Хоть весь день, детка. Хоть весь день.
Время проходит, и некоторые из учеников начинают скатывать свои коврики и подниматься на ноги.
– Черт, это так сексуально. Будто наблюдаешь за сексуальными играми двух цыпочек.
– Кендейс делает шумные глотки воды из своей бутылки.
Глаза Олив сужаются, дрожь в ее руках увеличивается. Я сделал ее. С тяжелым вздохом она опускается на колени на коврик. Да! Внутренне расслабляюсь и издаю стон, когда становлюсь на колени на свой коврик.
Олив так же становится на колени, складывает ладони вместе и говорит «намасте», хотя половина класса уже ушли. Она вытирает лицо небольшим полотенцем и стреляет в меня таким взглядом, который может расплавить и ледник.
Злость лучше, чем ничего, как мне кажется. Поэтому я поднимаюсь со своего коврика и сворачиваю его, когда ко мне направляется миссис Рид.
— Значит первый урок йоги?
– Она смотрит на меня напряженным взглядом, в то время как я поднимаюсь на ноги и вытираю пот, который покрывает мой торс.
– Да, мэм.
– Да, это тело великолепно.
– Женщина пялится на мой обнаженный торс, и это заставляет меня чувствовать себя более обнаженным, чем я думал.
– Спасибо.
– Могу я рассчитывать, что увижу вас в магазине через пару минут?
– Нет, мой племянник Трей присматривает за магазином в мое отсутствие. А я должен закончить дела здесь и обсудить сумму оплаты за занятия с Олив.
Она надувает губы, и морщины вокруг них становятся более видимыми.
– Жаль. Может быть, тогда в другой раз. Мои внуки обязательно полюбят ваши сладости.
Я смотрю поверх ее головы на Олив, которая стоит, яростно подперев руками бедра и что-то раздраженно говорит Кендейс.
– Счастливого Рождества, - говорю я и направляюсь на платформу, где Олив при виде меня замолкает, ее сердцеобразное лицо искажается в выражении крайнего недовольства.
Кендейс улыбается сияющей улыбкой.
– Ну, и как тебе, понравился первый урок?
– Это было… более интенсивно, чем я предполагал.
– Можешь повторить это снова.
– Кендейс
– Ну что ж, я лучше пойду. Мне еще необходимо сходить за покупками на следующую неделю.
– Ты не пойдешь за покупками до субботы.
– Олив скрещивает руки на груди, тем самым увеличивая ее еще больше. Обычно спортивные бюстгальтеры не могут сделать ничего, чтобы прикрыть хорошую грудь, но бюст Олив бросает вызов даже законам спандекса.
– Ну, я изменила привычные планы.
– Кендейс спрыгивает и подхватывает свою сумку.
– Увидимся утром.
Кендейс нравится мне с каждой секундой все больше и больше. Я уважаю женщин, которые стараются не мешать людям, испытывающим влечение.
– Ну, и отлично, - фыркает Олив и отворачивается от нее, начиная копаться на столе с музыкой.
– Удачи, - шепчет Кендейс и оставляет нас наедине в студии.
Глава 8
Хэнк стягивает свою футболку. Снимает. Полностью снимает. Широкий торс, темная дорожка волос, которая находится по центру, гладкий живот, за исключением рельефного намека на кубики пресса, и V-образные мышцы. Я думала, что упаду в обморок на коврик, когда он стрельнул в мою сторону дерзкой улыбочкой и опустился, чтобы стать в позу «планка».
И теперь он располагается прямо позади меня, и в воздухе витает напряжение.
– Сколько раз в день ты делаешь это?
– Он поднимается на платформу позади меня и придвигается ближе, пока я вожусь со своим iPod.
– Я даю три урока в день.
– Смотрю на него в зеркале, но как только он ловит мой взгляд, уже не могу отвести свои глаза прочь.
– Ты всегда так подолгу стоишь в этой позе?
– Лучики от улыбки собираются вокруг его глаз.
– Может быть.
– Продолжаю переключать музыку.
Он придвигается еще ближе, и чувствую его теплое дыхание на моем затылке. Я не забыла, что Хэнк все еще без футболки. Даже наоборот. Дрожь от удовольствия распространяется по моей спине, даже несмотря на то, что разумная часть сознания продолжает вторить вновь и вновь, что он враг. Хэнк и его мерзкие сладости.
– Может быть?
– Улыбка отражается в его словах.
– Я подумал, что удостоился королевского обращения этим дополнительным временем.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Занятия закончены. Ты можешь идти.
Он находится близко. Слишком близко. Зеленые глаза пристально смотрят в мои, в то время как вдох застревает у меня в горле.
– Я ведь даже еще не заплатил.
– Глаза опускаются к моим губам.
– Можешь считать это подарком, - произношу это на одном дыхании.
– Ты можешь идти.
– А что, если я не хочу уходить?
– Его голос — это сочетание соблазнительных ноток и сладости — ударяет мне в голову, как шипучее шампанское.
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал жестко.