Рождественская шкатулка
Шрифт:
— Отлично. Если отзывы будут благоприятны, мы сможем заключить соглашение. Думаю, правильнее всего установить испытательный срок в полтора месяца, после чего мы, к обоюдному удовольствию, закрепим это в официальном порядке. Вы согласны с таким предложением?
— Да, мэм, — ответил я.
— Можете называть меня Мэри. Мое полное имя Мэрианн, но друзья зовут меня Мэри.
— Благодарю вас, Мэри, — сказал я.
— У меня вопросов больше нет. Теперь я готова ответить на ваши.
— Нам бы хотелось осмотреть комнаты, которые вы нам предоставите, — сказала
— Разумеется. Ваши комнаты в восточном крыле, на втором этаже. Стив вас туда проводит. Они не заперты. Думаю, обстановка придется вам по душе.
— У нас есть кое-что из своей мебели, — сказал я. — Здесь она нам не понадобится. У вас найдется место, где ее можно оставить?
— В конце коридора второго этажа есть лестница на чердак. Там достаточно места. Полагаю, вашей мебели там понравится.
Я взял крекер с серебряного подноса.
— Скажите, а это ваш сын встретил нас у дверей и проводил сюда? — спросил я.
Миссис Паркин сделала несколько глотков мятного чая.
— У меня нет детей. Стив — мой сосед и давний друг. Он живет напротив. Я нанимаю его, когда нужно что-нибудь починить.
Она умолкла, будто о чем-то задумалась. Потом снова глотнула чая.
— Когда вы сможете переехать? — спросила Мэрианн, явно желая сменить тему разговора.
— Обычно нужно уведомлять хозяина за две недели, но у нас с ним хорошие отношения. Полагаю, он не будет возражать.
— Ну и отлично. Как приятно, что мне не придется встречать выходные в одиночестве.
Глава вторая
Рождественская шкатулка
Я вовсе не намерен превращать свои рассказ в длинный и нудный трактат об общественной ценности и влиянии предметов, внешне схожих между собой, но отличающихся по виду и предназначению. Отсюда и разница в их названии: одни из этих предметов мы называем ящиками, другие — шкатулками, а третьи — коробками. Разумеется, восточные ларцы для драгоценностей, чьи крышки украшены яшмой или кораллами, весьма отличаются от обычных солонок, какие были в ходу у пенсильванских немцев.
Культурные традиции и географическое положение тоже повлияли на внешний вид шкатулок, ящиков и коробок. Людям не прожить без этих предметов, и для каждого из них человечество определило свое назначение. Ящички для сигар, табакерки (по сути — миниатюрные шкатулочки для хранения нюхательного табака), шкатулки для денег, ларцы для драгоценностей (порой более прекрасные, чем их содержимое), ящики для льда и для свечей. На твердый каркас натягивали воловью кожу, закрепляли ее латунью и медью на деревянной раме. С распространением бумаги и появлением картона возникло собственно то, что мы привыкли называть коробками. Сразу же упомяну столь любимые женщинами шляпные коробки (или, как их еще называют, картонки) и коробки для обуви. А как не сказать об изящных, с красивыми картинками конфетных коробках, при одном виде которых замирают сердца всех сладкоежек?
Если вдуматься, весь круговорот человеческой жизни так или иначе связан с ящиками и коробками. Первая коробка, куда попадает пришедший
По сути, с ящика началось и Рождество, а значит — все христианские истории. Что такое ясли, в которые положили новорожденного Иисуса? Ящик из грубого рассохшегося дерева, заполненный сеном. И волхвы, явившиеся поклониться родившемуся «царю всех царей», принесли ему шкатулки (или, говоря библейским языком, ларцы), полные драгоценностей и благовоний. А когда Господь Иисус кровью Своей искупил грехи человечества и Его сняли с креста, Он был положен в каменный ящик.
Наступает Рождество, и мы все ожидаем увидеть под елкой красиво упакованные коробки с подарками. Детям не терпится поскорее развернуть упаковку и открыть эти коробки. Вспоминая случившееся, я не слишком удивляюсь тому, что моя рождественская история тоже связана со шкатулкой. Но для меня по-прежнему удивительно, что эта шкатулка помогла мне понять смысл главного рождественского дара.
Мы решили не тянуть с переездом. На субботу я арендовал на работе грузовичок и обратился за помощью к Барри, брату жены. Других родственников в радиусе двухсот миль у нас не было.
Пока мы с Барри выносили мебель, Кери упаковывала посуду, заворачивала ее в газетные листы и укладывала в картонные коробки. Дженна играла в гостиной и даже не замечала, как исчезают вещи. Наш скарб был немногочисленным — почти все удалось запихнуть в кузов грузовичка. Остальные коробки отправились в багажник и на заднее сиденье нашего «плимута» — розово-красного, с изящными плавниками задних крыльев и хромированной радиаторной решеткой, напоминавшей широкую улыбку зубастого Чеширского кота.
Закончив погрузку, мы едва взглянули на покидаемое тесное и холодное жилище. В последний раз нам было тесно во время переезда в район Авеню — мы едва поместились в забитом вещами грузовичке и салоне «плимута».
Увидев, где нам предстоит поселиться, Барри присвистнул.
— Вы что же, в особняке будете жить? — с завистью спросил он. — Как это вы смогли?
— Твоя аристократическая сестра нашла. А будем ли жить, пока еще вопрос. Хозяйка установила полуторамесячный испытательный срок, — сказал я, чтобы несколько притушить его зависть.
Я открыл задний борт. Барри снял брезент, накинутый на наши пожитки.
— Помоги мне с вашим плетеным сундуком, — попросил он. — Неужели он вам здесь понадобится?
— Нет, конечно. Сундук и прочее мы отнесем на чердак, — сказал я.
— Это что же, она одна живет в таком громадном доме? — недоумевал Барри.
— До недавнего времени жила одна. А теперь нас будет четверо.
— Здесь же полно комнат. Почему ее семья не живет вместе с нею?