Рождественский подарок

Арсаньев Александр

– Метель, – коротко ответил Сысоев. – А как вы в своем расследовании продвинулись? – в свою очередь осведомился он.

– Не очень, – ответил я откровенно. – Путаницы уж больно много, – добавил я, думая о своем.

– И то верно, – согласился Никита Дмитриевич.

Я отвернулся от него и поймал холодный, пронзительный взгляд Станислава. Тогда я невзначай, как бы рубя, ударил три раза ребром правой ладони по тыльной стороне левой. Это тоже было одним из знаков, по которым вольные каменщики узнавали друг друга.

Гродецкий зевнул и отвернулся

к окну. Но я заметил, что мисс Браун занервничала еще сильнее. Она скомкала в руках свой кружевной, стойко надушенный восточными духами, платочек.

Потом я уронил нож, чтобы привлечь к себе внимание всей компании. Гродецкий снова посмотрел в мою сторону несколько снисходительно, тогда я, изображая неловкость, три раза потер веко указательным пальцем. Этот мой знак тоже не произвел на Станислава Гродецкого абсолютно никакого впечатления.

Затем я сделал еще несколько попыток узнать в Гродецком масона, которые также, к моему недоумению, не привели ни к чему. Однако я не стану описывать их подробно, ибо: «Я слушаю и таю в себе, иначе будет рассечено мне горло и язык мой вырван из уст моих!»

Таковы слова древней клятвы, даваемой профаном при посвящении в древнее братство.

– Батюшка! – наконец-то впервые улыбнулась безутешная вдова Ольга Павловна при виде отца Макария, который вошел в столовую. Правда у самого священника был весьма невеселый вид.

– Что-то случилось? – обратился к нему Сысоев, заметив, что их батюшка сам не свой.

– Кошмар, – проговорил отец Макарий и плюхнулся в кресло, которое стояло у самой стены.

– Отец Макарий! – всплеснула руками Ольга Павловна. – Вы же меня пугаете!

– Что произошло? – спросил я священника, отчаявшись разоблачить Гродецкого.

– Что произошло? Что произошло?! – раздраженно передразнил он меня. – Содом и Гоморра это, а не усадьба! – потряс священник в воздухе кулаком.

– Кого-то еще убили? – холодно осведомился Гродецкий.

– Типун вам на язык! – воскликнул батюшка.

– Так что же тогда? – Станислав щелчком оправил манжеты на рукавах рубашки.

– В моей комнате все перевернули вверх дном, – ответил священник. – Я потому и опоздал к обеду, – добавил он. – Порядок же надо было навести, – развел он руками.

– Так-так, – Медведев забарабанил пальцами по столу и бросил красноречивый взгляд на Колганова, который весь покраснел. – Ну-ну, – причмокнул он.

– Что вы все так да так, ну да ну! – воскликнула княгиня Титова. – Делать же что-то надо! – выдохнула она.

– У вас что-нибудь украли? – осведомился я у отца Макария.

– Нет, – он покачал головой. – Ничего!

– А вы хорошо смотрели? – спросил Лаврентий Филиппович.

– Хорошо! – отмахнулся батюшка. – Так вот и играй в карты! – добавил он.

– А деньги на месте? – поинтересовался управляющий.

– Да у меня с собой и не было ни копейки, – пожал плечами отец Макарий. – Зачем мне они в усадьбе?

– Вам очень повезло! – иронично заметил Гродецкий.

– Отца Макария Господь хранит! –

с придыханием сказала Ольга Павловна.

– И все-таки, – не унимался Лаврентий Филиппович, – что же это понадобилось злоумышленникам в вашей комнате?

– А уж это, я думаю, ваше дело выяснить, господин Медведев, – парировал священник.

– Если не ошибаюсь, – высказался я, – вас поселили в кабинете хозяина?

– Да! – воскликнула Ольга Павловна, словно приготовившись к обороне. – Батюшка столько всего доброго сделал для нашей семьи!

– Не сомневаюсь, – ответил я. – Мне только хотелось уточнить.

Мы переглянулись с Медведевым. Ясно было одно, что убийца или убийцы, кто бы они ни были, все еще так и не успокоились!

– Иван Парфенович, – вкрадчиво обратился Лаврентий Филиппович к Колганову, – не вы ли заходили на исповедь к отцу Макарию и, не застав духовника у себя, учинили разгром в его келье?!

– Ну, это уж слишком! – воскликнул Колганов. Он уронил на пол тарелку, которая разбилась вдребезги, а соус с нее забрызгал темное платье гувернантки, выскочил из-за стола, выбросил испорченную, скомканную салфетку и с видом оскорбленного достоинства выбежал вон из мраморной залы.

– Ну и ну, – Ольга Павловна охнула и покачала головой. – Вы обидели нашего старого друга! – укорила она Медведева.

– Да это же волк в овечьей шкуре! – пробасил Лаврентий Филиппович. – Кстати, – вдруг вспомнил он, – а как там поживают наши брахманы? По-моему, их стоит выпустить! У меня уже практически не остается никаких сомнений, что убийство князя – дело рук Ивана Парфеновича Колганова! И мотивчик имеется, – надзиратель подмигнул мне, видимо, имея в виду карточные проигрыши гостя.

Да я и сам еще толком ничего абсолютно не понимал, потому как вполне мог допустить, что Колганов искал в кабинете князя все те же долговые расписки. Но что-то подсказывало мне, что это совсем не так! Особенно удивляло меня поведение Гродецкого и англичанки. Голова-то у меня побаливала по-прежнему. Но не Иван Парфенович же меня ударил… Что ему-то искать в спальне мисс Браун?

– Не говорите ерунды! – взмолилась княгиня Титова.

– Пожалуй, вы правы, – согласился квартальный. – Индийцы могут быть с ним как-то связаны… Пожалуй, я еще некоторое время подержу их взаперти, – подвел черту Лаврентий Филипович.

– Вы неисправимы! – покачала седой головой хозяйка.

– Oh no, – простонала мисс Браун, заметив, что платье ее безнадежно испорчено винным соусом.

IV

После обеда я направился к господину Колганову с твердым намерением выспросить у него, как и где именно он провел предобеденное время. Мира оставалась на попечение Кинрю и Грушеньки, которая, как это ни странно, сблизилась с моей индианкой и все уговаривала ее погадать ей на жениха. На что Мира только отшучивалась, но юная ключница не отставала и знай твердила свое: что, мол, наступили святки, и что самое время предсказать ей судьбу!