Шрифт:
Фрэнк О'Коннор
Рождественское утро
Перевод М. Загота.
Я никогда не пылал особой любовью к своему брату Санни. Прямо с колыбельки он стал маминым любимцем и всегда бегал за ней и докладывал, если я собирался нашкодить. Скажем честно, пошкодить я любил. Только лет в девять или десять я стал учиться сносно, он же был помешан на книгах специально, чтобы позлить меня, уверен. Видно, он шестым чувством уловил для мамы главное, чтобы мы хорошо учились. Дорогу к ее сердцу он мостил из букв.
– Мамочка, - говорил он, - позвать Ларри к ч-а-ю?
– Или: - Мамочка, м-а-л-а-к-о к-и-п-и-т.
–
– Мамочка, - спрашивал он, - правда же, я грамотный?
– Господи, да захоти я, был бы грамотный не хуже его.
Не подумайте, что я был каким-нибудь тупицей. Ничего подобного. Просто у меня был живой характер, и я не мог долго заниматься одним делом. Сделать прошлогодние задания? Пожалуйста! На будущий год? С удовольствием! Но я терпеть не мог готовить уроки на завтра. По вечерам я обычно играл с братьями Догертп.
Опять-таки, хулиганом я не был, но любил побеситься и подурачиться и, хоть убей, не понимал, почему мама так печется о нашем образовании.
– Неужели нельзя сначала сделать уроки, а потом идти гулять? спрашивала она, бледнея от возмущения.
– Тебе не стыдно, что твой младший брат читает лучше тебя?
Мне ни капельки не было стыдно - подумаешь, есть чем восторгаться, пусть себе читает на здоровье, для маменькиных сынков вроде Санни чтение самое подходящее занятие.
– О, господи, ну кем ты станешь, когда вырастешь?
– восклицала мама. Хочешь, чтобы из тебя вышло что-то путное - клерк или инженер, - нужно почаще в книги заглядывать.
– Я буду клерком, мамочка, - самодовольно заявлял Санни.
– Тоже мне занятие - бумаги переписывать, - говорил я, чтобы позлить его.
– Я хочу стать солдатом.
– О, господи, боюсь, на большее тебя и не хватит.
– И она тяжело вздыхала.
В такие минуты мне иногда казалось, что у нее не все дома. Разве для мужчины есть лучшее занятие, чем служба в армии?
Приближалось рождество, дни становились короче, а народу в магазинах больше, и я стал думать, сколько всего можно получить в подарок от Сайта Клауса! Догерти говорили, что никакого Сайта Клауса нет, а рождественские подарки покупают отец с матерью, но Догерти - это настоящая шпана, к таким Санта Клаус, ясное дело, не ходит. Я старался поразнюхать о нем как можно больше, но почти ничего не узнал. С пером и бумагой я большой дружбы не водил, но с радостью написал бы Клаусу письмо, если бы это помогло. Я вообще был человек предприимчивый и любил заказывать но почте бесплатные проспекты и каталоги.
– Не знаю, придет ли он вообще в этом году, - озабоченно ответила на мой вопрос мама.
– Ему ведь надо обойти всех хороших, прилежных детей, а на остальных может времени не хватить.
– Он приходит только к тем, кто грамотно читает, - сказал Санни.
– Да, мамочка?
– Грамотно ребенок читает или нет - не так важно, главное, чтобы он старался, тогда Санта Клаус обязательно придет, - твердо сказала мама.
Я старался вовсю, бог тому свидетель. Разве я виноват, что за четыре дня до каникул Душегуб Доули задал по арифметике примеры, какие вовек не решить? Нам с Питером Догертп пришлось удариться в бега. Это, поверьте,
Душегуб Доули, разумеется, заметил, что нас нет, и послал маме записку - узнать, что со мной. Когда на третий день я вернулся домой, мама окинула меня взглядом, который я не забуду до конца дней своих, и буркнула: "Обед на столе". Она даже разговаривать со мной не хотела. Я попробовал ей все объяснить, насчет Душегуба Доули и его примеров, но она только махнула рукой и сказала: "Тебе нельзя верить". Оказалось, ее волнует не то, что я прогулял школу, а что наврал, хотя, если собрался прогуливать, врать приходится волейневолей - никуда тут не денешься. Мама долго со мной не разговаривала. Но даже и тогда я не мог понять - что ей так далось это образование? Не вырасту я без него, что ли?
А тут еще этот молокосос Санни возомнил о себе бог знает что. Он ходил по дому с таким видом, словно без него здесь все зачахли бы и пропали. Он становился в дверях, опершись о косяк и засунув руки в карманы - отцовская манера, - и кричал ребятам во дворе, да так, что было слышно на другой стороне улицы:
– Ларри велено сидеть дома! Он вместе с Питером Догерти прогулял школу, и мама с ним не разговаривает!
А вечером, когда мы ложились спать, он опять принимался доводить меня:
– А Санта Клаус тебе в этом году ничего не принесет, ага!
– Еще как принесет!
– Откуда ты знаешь?
– Раньше приносил и сейчас принесет.
– А вот и нет. Ты прогулял школу вместе с Догерти. Я бы с этими Догерти ни за что играть не стал.
– Они тебя и не возьмут.
– А я и сам не хочу с ними играть. Они плохие.
К ним домой полиция ходит.
– А откуда Сайта Клаус узнает, что мы с Питером Догерти прогуляли школу?
– взвился я, потому что этот маленький выскочка вывел меня из терпения.
– Как откуда? Мамочка ему скажет.
– Да как же она ему скажет, если он живет на Северном полюсе? Бедная Ирландия, учит вас, учит, а вы?
Сразу видно, что у тебя еще молоко на губах не обсохло.
– У самого тебя не обсохло, я грамотнее тебя читаю, и Сайта Клаус ничего тебе не принесет.
– Ладно, поживем, увидим, - насмешливо произнес я с видом человека бывалого.
Но, если сказать истинную правду, мой "бывалый человек" был настоящей липой. Ведь вся эта компания, наделенная сверхъестественной силой... если захотят, сразу дознаются, кто что натворил. Да и из-за прогула меня мучила совесть - уж слишком сильно расстроилась мама.
В ту ночь я решил, что самое правильное для меня - встретиться с Сайта Клаусом лично и все ему объяснить.
Он мужчина и должен меня понять. Я был хорошеньким мальчонкой и, когда хотел, умел производить приятное впечатление. Помню, однажды я только улыбнулся, и один старичок на Порт Мэлл дал мне пенни. Наверное, если я останусь с Клаусом один на один, мне удастся разжалобить его и вытянуть из него что-нибудь стоящее. Хорошо бы игрушечную железную дорогу - лото и "Вверх-вниз" мне жуть как надоели.