Рождество или Библия волшебника

Грэм Артур Дж.

— Смотри, — глаза у Евдокии стали круглыми, когда она буквально выдрала газету «Королевская правда» из окошка жёлтого стеклянного ларька, — это правда!

Её подруга прислонилась так близко, что коричневая мазь перекочевала из одной щеки на другую — женщины этого не почувствовали. Они несколько раз перечитали заголовок на первой странице: «Решено сжечь принца? Или есть варианты?»

— Надеюсь, они не доверят правление страной простому смертному! Ладно, мне нужно спешить! — Лариса выронила газету и, бросив подруге какие-то слова прощания, побежала к перекрёстку.

Несколько раз

пробили колокола на башне Белой Центральной площади. Вороны, сидевшие на ветках голых деревьев, взмыли вверх. А другие попадали вниз.

У женщины в руке появился небольшой деревянный брусок. Через мгновение он обрёл форму длинной палки, ещё спустя миг на нём появились прутья — маленький брусок окончательно превратился в полноценную метлу.

— Сбрось мне голубя или позвони! — вслед крикнула Евдокия. Но подруга её уже не слышала. Она резко унеслась вдаль. В небе появились и другие люди на мётлах. Именно тогда Евдокия пожалела, что не отказалась получать права на полёты.

* * *

Бой курантов разбудил Кирилла. Он лежал в постели, полной огарков свеч. Пахло серой. Нужда по малому не дала парню долго находиться в горизонтальном положении — нехотя он встал и перебежал босиком по холодному полу через шикарную комнату прямо в туалет.

— Обслуживание номеров! — послышалось за входной дверью. — Не решалась постучать раньше. Услышала шаги. Ну и, думаю… Хватит стоять и ждать шесть часов. Тут прохладно…

— Одну секунду! — в ответ бросил Кирилл, как вдруг замерло в его теле всё, что было в состоянии замереть. На справление нужды это не распространялось. Впервые в жизни он сказал слова без заикания, даже не приложив ни единого усилия.

— Да я пошутила, — заглянула через приоткрытую дверь туалета Ева Астахова — девушка, проводившая в прошлую ночь ритуал.

— Эй! — крикнул Кирилл.

— Да я всё уже видела, — голос Евы был нежен и спокоен как бархат и, в то же время, был заряжен как-то положительно. Это заставило парня, ещё не начав, перестать сердиться. Он схватил висящее над умывальником полотенце и обвязал его на поясе, закрывая от посторонней пары глаз всё лишнее.

Ева постучалась в дверь.

— Ну же! Мне же интересно!

— Ничего себе, — шёпотом произнёс Кирилл, глядя на себя в зеркало.

— Внимание, я захожу! — резко вошла в туалет пышногрудая девушка в розовом костюме. Она держала в руках такой же розовый блокнот, а длинная шариковая ручка скрепляла волосы в маленькую «дульку».

Парень обернулся и пристально глянул Еве прямо в глаза.

— Чертовщина какая-то…

— Я ведь знаю, за что получаю деньги, — она пронзала его взглядом, — и в этот раз неплохо потрудилась. Очень даже неплохо. Shapira!

Кирилл снова повернулся к зеркалу. Его тело изменилось. Стало другим. Сильным. Просматривались торс, накачанные мышцы. От былого задохлика не осталось и следа. Изменилось даже выражение лица: оно стало твёрдым, решительным.

— Вот только с цветом кожи нужно будет поработать, — Ева вытянула ручку из своих волос, и те тут же упали на её милые, как показалось Кириллу, плечи. — Зелёный цвет кожи здесь не многим нравится. А вот белый… Белый — это сила. Запишу Вас к Бауману.

Кирилл сел на унитаз, стараясь привести себя в чувства.

— Ковбой,

если Вы пытаетесь от меня что-то спрятать, то пытайтесь получше, — показала она шариковой ручкой на сползшее полотенце, и вышла из туалета. — Завтрак!

* * *

— Как вкусно!

Кирилл уплетал пирожки с вишней, запивая горячим шоколадом. Он удивлённо смотрел в окно на людей, которые летали на своих мётлах так легко, будто это были обычные велосипеды. Солнце освещало комнату, отбиваясь от стен, золотых рам картин, висевших повсюду. Парень сидел в мягком кресле, укутавшись одеялом. Он даже не заметил, как несколько капель вишнёвого джема капнули на белую ткань.

— Я включу телевизор, если не возражаете, — Ева это сказала так, будто ответ был совершенно не важен. Через мгновение чёрно-белое изображение Ирмы Фроловой томной и правильной речью уже рассказывала новости.

«В стране полдень. Начинаем передачу новостей на Первом колдовском канале. Здравствуйте, товарищи! Потомок Короля прибыл в страну. Об этом сегодня сообщила служба Его Величества. Место и время прибытия до сих пор тщательно скрывается правоохранительными органами, чтобы не подвергать опасности возможного наследника трона. Но журналисты уже успели получить первые фотографии столь важной персоны. Однако в 17:00 премьер-министр Олупий Женевьев обещает выступит со специальным заявлением. Тогда мы сможем продемонстрировать первые кадры, которые были получены нашими репортерами. Напомним, по Древнему Преданию один из лишних наследников трона должен быть принесен в жертву. Его имя сих пор остается в тайне. Слово нашему корреспонденту Виктору Жопову. Он на прямой связи со студией».

Кирилл смотрел на экран телевизора, открыв рот. Он совсем забыл о книге-словаре, которая рассказывала ему во время поездки о жертвоприношении. Изрядно изгадив вишнёвым джемом одеяло, он пытался словить каждое слово, доносившееся теперь уже от лысоватого полного молодого человека, вещающего такой же правильной речью.

«Спасибо, Ирма. Я сейчас нахожусь возле входа в Александрийский дворец. С минуты на минуту должно начаться экстренное совещание во главе с министром по чрезвычайным ситуациям Леонтием Свинкой. Уже известно, о чем пойдет речь. Первое, что стоит на повестке дня, — это Древнее Священное Писание. Оно до сих пор не назвало имени настоящего наследника, который возглавит страну на последующее 54 года. Второе — это пропажа бригады альпинистов, которая, по заявлению премьер-министра Олупия Женевьева, была тщательно организована ракффейскими бунтарями. Что странно, Ирма, — реакция на данное заявление со стороны официального Ракффее до сих пор не поступила. Похоже, правительство графства Ракффее снова решило бездействовать».

На экране появился седоволосый мужчина в строгом деловом костюме. Надпись в нижней части говорила о том, что это и есть премьер-министр Олупий Женевьев. Он буквально кричал на все стороны. А капли слюней попадали в камеру.

«Мы, как сильная нация, не пойдем на уступки в переговорах с этими жалкими прихвостнями нацизма! Если потребуется, мы подавим бунт. Не поможет — выдворим бунтарей с территории нашей страны! Пусть попробуют пожить в Сыраке, если им так не нравятся здешние условия».