Рождество Желтофиолей
Шрифт:
— Письмо, возможно, написано и не мне… — начала Ханна, но дверь снова открылась.
Это была Эви, леди Сент–Винсент. Ее рыжие волосы были уложены в свободный узел на затылке.
— А я вас ищу, — сказала она.
— Я не видела тебя несколько дней, — сказала Лилиан. — Где ты была?
Эви покраснела.
— С Сент–Винсентом.
— Что вы …? О, Боже! Ладно, неважно.
Взгляд Эви упал на Ханну.
— Господи, с вами все в порядке?
— Мы обсуждаем один очень личный вопрос, —
Эви вошла в комнату и опустилась на соседний стул, пока Лилиан кратко вводила ее в курс дела.
— Могу я взглянуть на письмо? — спросила она.
— Я не думаю… — начала Ханна, но Дейзи уже передала письмо Эви.
— Не волнуйтесь, — прошептала Лилиан Ханне. — Эви хранит секреты лучше всех.
После того, как Эви закончила читать и посмотрела на собравшихся круглыми голубыми глазами, Ханна печально сказала:
— Это могло предназначаться не мне. Оно с таким же успехом могло быть адресовано Натали. Мужчины обожают ее. Они всегда делают ей предложения, и она так хорошо управляет ими, а я совсем не умею этого делать.
— Н–никто не может управлять мужчинами, — твердо сказала ей Эви. — Они сами собой–то управлять не м–могут.
— Что правда, то правда, — сказала Лилиан. — И, более того, любой женщине, которая думает, что может управлять мужчинами, стоит вообще запретить выходить замуж.
— Аннабел может управлять ими, — задумчиво сказала Дейзи. — Хотя она будет это отрицать.
В дверь тихонько постучали.
— А вот и чай, — объявила Лилиан.
Однако это была не служанка, а Аннабел Хант.
— Привет, — с улыбкой сказала она, окинув пристальным взглядом собравшихся. — А что это мы тут делаем? — Когда она посмотрела на Ханну, на её лице отразилось беспокойство. — О, вы плакали.
— Она влюблена в Рэйфа Боумена, — сказала Эви. — Это с–секрет. Заходи.
— Только никому не говори, Аннабел, — строго сказала Лилиан. — Это тайна.
— Она не очень хорошо хранит секреты, — сказала Дейзи.
— Я тоже, — сказала Аннабел, заходя в комнату. — По крайней мере, я способна хранить большие секреты. Только вот с маленькими, у меня, кажется, проблема.
— Этот большой, — сказала ей Лилиан.
Ханна смиренно ждала, пока Аннабел вводили в курс дела.
Получив письмо, Аннабел просмотрела обгоревшую бумагу, и на её губах заиграла слабая улыбка.
— О, как мило. — Она взглянула на Ханну. — Это предназначалось не леди Натали, — решительно заявила она. — Ханна, влечение Рэйфа к вам не осталось незамеченным. На самом деле, об этом уже есть осторожные высказывания.
— Она имеет в виду, что о вас все сплетничают, — сказала Дейзи Ханне.
— Я думаю, — продолжала Аннабел, — что Рэйфу нравится леди Натали, в ней многое может вызвать симпатию. Но любит он вас.
—
— Не может быть, что он любит вас? — спросила Дейзи. — Или этого не может быть из–за той дьявольской ловушки, в которую загнал его отец?
— И то, и другое, — печально сказала Ханна. — Во–первых, я не знаю, не является ли то, что он чувствует ко мне, просто страстным влечением… — Она замолчала и промокнула жгучие слёзы.
— «Спроси меня через час, — тихо процитировала Аннабел строчки из письма. — Спроси меня через месяц, через год, десять лет или целую жизнь…» Это не просто страсть, Ханна.
— Но даже, если это правда, — сказала Ханна, — я никогда не смогу принять его предложение, потому что он потеряет всё, включая его отношения с отцом. Я не хочу, чтобы он шел на такие жертвы.
— Отец тоже не должен этого хотеть, — сказала мрачно Лилиан.
— Возможно, я должна упомянуть, — подала голос Дейзи, — что Мэтью решительно настроен поговорить об этом с отцом. Он говорит, что отцу нельзя позволять прибегать к таким крайностям. Всему должен быть предел, иначе он вообще не будет ни с кем считаться. Поскольку Мэтью имеет на отца большое влияние, весьма возможно, что он сможет заставить его отказаться от своих требований.
— Но независимо от этого, — сказала Аннабел Ханне, — вы не имеете никакого отношения к тому, что происходит между Рэйфом и его отцом. Все, что вы должны сделать — это признаться Рэйфу в своих чувствах. Из–за любви к нему — а также ради самой себя — вы должны предоставить Рэйфу выбор. Он имеет право знать о ваших чувствах прежде, чем примет важное решение о собственном будущем.
Ханна знала, что Аннабел права. Но от правды ей легче не стало. Она чувствовала лишь какую–то пустоту и слабость.
Ханна водила мыском туфли по цветочному узору на ковре.
— Я надеюсь, что смогу быть настолько храброй, — сказала она больше для себя, чем для других.
— Ради любви стоит рискнуть, — заметила Дейзи.
— Если вы не объяснитесь с Рэйфом, — добавила Лилиан, — вы будете сожалеть об этом всю жизнь. Ибо никогда не узнаете, что могло бы произойти.
— Скажите ему, — тихо сказала Эви.
Ханна прерывисто вздохнула, глядя на четырёх девушек. Они были странной компанией, все очень яркие и привлекательные, но… такие разные. И ей казалось, что эти женщины поощряли эксцентричность друг друга, и получали удовольствие от того, что были такими разными. Между собой они могли говорить о чем угодно и поступать как угодно, и что бы это ни было, они могли понять и простить друг друга. Редко, но все–таки бывает, что удивительная дружба связывает сестринской любовью, более крепкой, чем любые кровные узы.