Рози и тамариск
Шрифт:
— Уверен, среди ваших знакомых найдется кто-то, способный провести вас внутрь.
— Возможно, — задумчиво согласился Эйзенхарт. — Не подадите ли мне телефонный аппарат, док?
Я исполнил требуемое и закурил, краем уха прислушиваясь к разговору.
— … Будьте добры, позовите леди Эвелин… Леди Эвелин? Да-да, какой сюрприз, совершенно с вами согласен. Скажите, вы слышали о вечеринке сегодня в "Савоне"? Как думаете, не могли бы вы достать туда два приглашения? Я ведь, конечно, не помешал вашим планам на вечер? Нет? Да, было бы неплохо. Хорошо, экипаж заедет за вами
Повесив трубку, он улыбнулся:
— Ну все, этот вопрос решен.
— Это была леди Гринберг?
— Она самая.
Эйзенхарт смерил меня настолько внимательным взглядом, что я поинтересовался:
— Что?
— Думаю, вам подойдет мой смокинг.
— Что? — я даже переспросил, настолько нелепо прозвучал его ответ.
— Ну, доктор, вы же не думали, что я отправлюсь туда сам?
Именно так я и полагал.
— Даже ребенок догадается, что полицейские просто так не беседуют с незнакомцами "в частном порядке". Так что вы пойдете вместо меня.
— И не подумаю.
Внутри я кипел от возмущения. Опять уже в который раз, Эйзенхарт втягивал меня в какие-то свои игры, не считаясь с моим мнением. Мог бы хотя бы спросить, прежде чем решать за меня!
— Но, док, вы же видите, я не в состоянии туда ехать. Меня даже на работу сегодня не пустили!
Право, из всех привычек Эйзенхарта привычка пользоваться своим состоянием для того, чтобы чувствующие вину окружающие соглашались на все его идеи, была одной из самых мерзких.
— Ничего, справитесь, — злорадно ответил я. — Я вколю вам вторую дозу перед выходом.
— Но я не могу ехать! Грей не будет разговаривать ни со мной, ни с кем другим из полиции! Вы — моя единственная надежда!
— И эта надежда упокоилась в вечности.
Я был неумолим, однако Эйзенхарту все же удалось найти лазейку:
— А как же леди Эвелин? Она же будет ждать. Вы подумали, каково ей будет, когда я не приеду за ней?
— А вы позвоните ей и скажите, что все отменяется.
— Но я не стану это делать, — Эйзенхарт даже немного отодвинул кресло, будто ожидая, что в уговорах я перейду к физическим методам убеждения. — Вы, конечно, можете попробовать сами ей позвонить… и не дать мне найти человека, который, возможно, виновен в смерти двух девушек…
Я скрипнул зубами. Попробовать объяснить леди, не раскрывая при том состояния Эйзенхарта, и выставить себя дураком? Или пойти на поводу у Эйзенхарта, помочь ему в расследовании, и опять же, вероятно, выставить себя дураком?
— Только ради леди Эвелин.
Эйзенхарт просиял:
— Я знал, что вы согласитесь! Лиза! — позвал он. Из коридора на крик вышла горничная леди Эйзенхарт и сделала перед нами книксен. Как я и думал, весь этот диалог был заранее подстроен Эйзенхартом, предугадавшим мой ответ еще, когда я сам не знал, о чем пойдет речь. — Тащи сюда мой костюм, будем ушивать.
Ровно в восемь извозчик остановился у входа. Городской дом семьи Гринберг являл собой массивное каменное строение, ярко выделявшееся на общем фоне (как я начал подозревать, иначе в случае с семьей барона и быть не могло). Датировавшийся позапрошлым
Леди Эвелин, вопреки этикету и народному поверью, гласящему, что женщины не способны собраться вовремя, особенно если речь идет о светском мероприятии, уже ждала нас у ворот, нетерпеливо затягиваясь сигаретой. Увидев кэб, она поспешно придавила ее каблуком.
— Доктор! — при виде меня улыбка на ее лице погасла, но спустя мгновение вернулась вновь. — Какая неожиданность.
Было понятно, что в этот вечер она ожидала не меня, и все же это обстоятельство меня слегка кольнуло. Я пробормотал свои извинения по поводу отсутствия Эйзенхарта, но леди Эвелин только равнодушно от них отмахнулась.
— Ему же хуже, — беззлобно заявила она. — Пусть работает, пока мы с вами приятно проводим время. Но прежде чем я обо всем забуду и утащу вас на танцпол, расскажите, кто так заинтересовал детектива Эйзенхарта? У меня, конечно, есть кое-какие догадки, но…
На пересказ дела много времени не потребовалось, ровно столько, сколько было необходимо, чтобы добраться по мосту до правого берега и проехать тройку кварталов.
— Я немного знаю его, — произнесла леди Эвелин, когда мы подъезжали к клубу. — Не лично, нет. Мистер Грей был помолвлен с сестрой одной моей знакомой. К тому же, он близкий друг брата еще одной моей знакомой, благодаря которой мы сегодня получили приглашения, поэтому я о нем наслышана. Вам будет непросто получить от него необходимые сведения… — от радостного предвкушения в ее настроении не осталось и следы; теперь леди пребывала в задумчивости.
Мы разделились у гардеробных, а когда вновь встретились в холле, она окинула меня придирчивым взглядом.
— Я выгляжу настолько неприлично? — пошутил я.
— Напротив. Слишком прилично, — леди тяжело вздохнула. — А в обществе, к которому мы направляемся, это сейчас не в моде. Подойдите-ка сюда.
Привстав на цыпочки, она взлохматила мои волосы и развязала бабочку. Потом расстегнула смокинг и, не удовлетворившись этим, верхнюю пуговицу рубашки.
— Чего-то не хватает… — пробормотала она.
Прежде чем я успел сообразить, что она собиралась сделать, леди Эвелин стащила с моего носа очки и спрятала к себе в сумочку.
— Получите, когда все закончится, — отрезала она в ответ на мое возмущенное восклицание. — Готовы?
Последний вопрос она скорее адресовала себе самой. С заметным промедлением переступив порог, она расправила плечи и просунула руку мне под локоть.
По мере продвижения по залу я замечал все больше взглядов, неприкрытых, полных осуждения и жадного любопытства, которые бросали в нашу сторону. Сначала я подумал, что причина их во мне, однако вскоре понял, что все они предназначались леди Эвелин.