Розовая роща
Шрифт:
Кеспиан пропал с самого утра. Мать с отцом давно перестали беспокоиться о старшем сыне: он постоянно пропадал. Если примерный Тео учил уроки и помогал по дому, Кеспи до ночи околачивался на улице, лазил по деревьям, соревновался и дрался с мальчишками. То же будет и в этот раз. Но Теодора это ничуть не успокаивало: рано утром, когда золото солнечных лучей ещё не залило Рощу, он проснулся от странного металлического скрежета за стеной, а потом заснул вновь. Когда свет из окна разбудил его окончательно, Кеспиана не было. А теперь Роза с корзинкой в руке и слезами в глазах, бегущая куда-то…
— Он нарвал
— Золотую Лошадь? — взвизгнул Теодор. Прекраснейшее животное с лоснящейся гривой и чёрными, как угольки, глазами, порой оно ценилось куда выше человеческой жизни. Каждый ребёнок в Розовой Роще мечтает о легендарной Золотой Лошади. Но со временем большая часть забывает об этой мечте, понимая: их не хватит на каждого. Отнюдь не всем суждено заполучить такую. Лишь самые отчаянные мечтатели готовы сложить голову за обладание кобылой, приносящей всеобщее признание и даже власть.
Секунда, и все части мозаики сложились разом. Теодор распахнул глаза, осознав…
С самого утра Кеспиан сбежал на рыцарский турнир!
Вот, что означал металлический скрежет: он стащил из дома доспехи их покойного дяди-рыцаря. Бесшумно он пройти не мог — хоть родители не проснулись, Тео всё же услышал. Пусть Кеспи высок, силён и ловок, латы слишком тяжелы для четырнадцатилетнего мальчишки.
***
Уничтожающий Коготь спит. Монстр с твёрдым чёрным панцирем, покрывающим всё тело, и десятком сверкающих во тьме когтей, с клыками и страшными глазами. Поговаривают, что его нетленное естество заточено в высокой скале. Больше всего люди боялись его освобождения. Со страхом в глазах и дрожью в голосе вещали: тогда Розовая Роща будет разрушена.
Но прошло немало лет, и вера людей в эту легенду успела развеяться. К их величайшему несчастью.
***
Роза и Теодор ахнули, едва добрались до ристалища. Турнир ещё не начался — Роза облегчённо вздохнула. Для богатых семейств соорудили шатры, остальных же усадили на грубо сколоченные деревянные скамейки. Шум пришедших, их восторги, предвкушающий шёпот, даже шелест юбок ласкали уши, а тёплый ветер — кожу.
Где-то вдалеке, в тени шатра, показалась принцесса Фриналина, облачённая в фиолетовые шелка. Она смотрела на короля-отца и восторженно о чём-то рассказывала. Тёмные кудри, ниспадающие на плечи, ясные голубые глаза — она была прекраснейшей девушкой Рощи, за что обрела звание Фиолетовой розы — самой редкой и ароматной. Другая же Роза, куда более заурядная, видела, как Тео смотрит на принцессу и тяжело вздыхает.
— И он собирается… сражаться с рыцарями на Золотой Лошади?
— Ох, Тео! — слабо улыбнулась Роза. — Пока ты сидел за книжками, он всё время тренировался на мечах! Сначала на деревянных, а потом достал откуда-то настоящие. Говорят, кто-то из его друзей украл из дома.
— Однажды он пришёл домой с порезом на лице. Мама плакала, просила его не драться, ведь он ещё не дорос до клинка… но Кеспи ничего не хочет знать!
— Где он? Ох! Какая я дура! Нужно было отнести ему пирожки, пока не начался турнир. Он не ел с утра!
— Мест мало, на твоё сядут… — неуверенно забормотал Теодор,
Когда столпотворение было пройдено, Теодор вздохнул так, словно не дышал с минуту. Роза же бодрыми шажками продолжила путь — точно не её волосы кто-то зацепил, точно не её платье перепачкали.
— Помнишь, однажды Кеспиан наступил на змею в траве? Я шла сзади и увидела её. Ещё миг, и она бы его укусила! Я попросила змею остановиться, и она послушалась. А ещё белка — та, что ты хотел подержать на руках? Помнишь — я велела ей спуститься, и она спустилась!
— Да, заговаривать животных ты умеешь, — тепло улыбнулся Тео, однако связи турнира и этого умения Розы не видел в упор. Пока они с ней не нагнали Золотую лошадь.
— Кеспи! — закричала Роза, просияв. Она протянула корзинку другу, облачённому в доспехи. На четырнадцатилетнем мальчике они сидели плохо и были, вероятно, невыносимо для него тяжелы. Но Кеспиан таков, что никогда не станет жаловаться. Он стоял возле лошади и кормил её редчайшими фиолетовыми розами: они делали этих красавиц покорными. — С яблоками, твои любимые. Ты ведь не ел с утра, да?
Услышав звенящий голосок подруги, Кеспиан откинул забрало* на лоб и взял корзинку. Тёмные прядки его вечно растрёпанных волос прилипли к потному лбу.
— Спасибо, ты — чудо, — с улыбкой принял он корзину и отправил пирожок в рот.
Теодор обомлел: брат редко говорил кому-то приятное. Что же Роза должна ему сделать? Фиолетовые розы (этот воришка точно пробрался на единственный во всей Роще луг с ними и не попался стражникам — неслыханная ловкость!) вот-вот кончатся, лошадь «очнётся» и перестанет слушаться. Тут-то Роза её и заговорит, поможет другу обманом…
Поняв это, Тео сглотнул в горле комок. Роза пошла на риск, её могут наказать, если узнают. Ибо побеждать в поединках надо честно, завоёвывать расположение Золотой лошади — тоже. Он горько вздохнул. Всё решено, а вмешательство ничего не изменит.
— Удачи вам обоим, — тихо проговорил Теодор.
— Забери её, будьте рядом, — наказал, взобравшись на лошадь, Кеспиан. — Роза будет заговаривать с дальнего расстояния. Она умеет, мы проверяли.
Роза бодро закивала, Теодор послушно взял её за руку и повёл к свободному месту. Слишком маленькому, чтобы поместить двоих, а потому он, не задумываясь, уступил Розе. Златовласка благодарно заворковала и наградила Тео оставшейся парочкой пирожков.
Турнир начался. На ослепительных Золотых лошадях выезжали рыцари — сильные, отважные, благородные. Мечи скрещивались, сталь доспехов сверкала, как и улыбки восторженных женщин. Шёпот, смех и приятное, сладкое томление негласно царствовали над толпой. В латах отражалась желтизна солнца, бирюза далёких деревьев — и, конечно же, розовые розы. Вышитые на платьях дам, украшавшие их волосы, да и обыкновенные живые цветы — какая-нибудь из них непременно достанется принцессе Фриналине. Ведь она бесконечно любима многими.