Розовое гетто
Шрифт:
Она сухо улыбнулось, как бы говоря, что именно этим и намеревалась заниматься. При этом выглядела так, словно с радостью спалила бы весь дом.
— Буду поддерживать, хотя, разумеется, мне хотелось бы попасть в Даллас. Очень.
По пути к лифту я раздумывала над ее словами. Обычно Касси не афишировала свою зависть. Открытость — не ее стиль.
Но потом я и думать об этом забыла. Хватало других забот. Наутро предстояло встать очень рано. Машину я вызвала на половину шестого. Половину шестого утра. Последний раз я не спала в это время на втором курсе колледжа. Хотя не ложиться до половины
Поэтому я очень удивилась, когда Флейшман встретил меня на улице в то утро, одетый и свеженький. Я-то предполагала, что он крепко спит.
И вообще я никогда не видела Флейшмана столь рано.
— Я выскользнул из квартиры, пока ты была в душе. — Он вытащил руку из-за спины и протянул мне маленький букетик. — Желаю хорошо провести время в поездке.
Я стояла рядом с автомобилем и не знала, что сказать. Водитель нервно барабанил пальцами по рулевому колесу. Окончательно я еще не проснулась, соображала плохо.
— Не злись на меня. Не хочу, Чтобы ты улетала в Даллас в таком настроении.
— Я не злюсь. — Ренатой он назвал меня давно. Я этого не забыла, но из чувства самосохранения затолкала неприятную информацию в глубины сознания.
— Тогда ты подумала обо мне плохо, — уточнил Флейшман. — Я не хотел, чтобы ты думала, будто я… ну, сама понимаешь.
Я не понимала, но обняла его. Он ответил тем же и добавил, практически прошептал мне на ухо:
— Надеюсь, ты увидишься с Дэном Уитерби. Надеюсь, все у вас сложится.
С Дэном Уитерби?
Я оттолкнула Флейшмана и в упор уставилась на него.
— Сложится… как?
Он пожал широкими плечами:
— Как складывалось до того, как появился я и все испортил.
Другими словами, он хотел, чтобы я отправилась в Даллас и переспала с Дэном? Рехнулся?
Яростно, насколько позволял столь ранний час, я прошипела:
— Ты проснулся в четверть шестого утра для того, чтобы предложить мне найти кого-то еще?
Отлично. Думаю, все родные и близкие мне это говорили, вот и Флейшман присоединился к общему хору. То есть теперь только я одна еще никак не могла понять: на Флейшмане надо ставить крест.
— Вы заказывали машину на пять тридцать, — пробурчал водитель, который уже вылез из кабины. — На часах пять сорок.
— Уже едем, — ответила я, открывая дверцу.
Флейшман положил мне руку на плечо.
— Хорошо проведи время — это все, что я сказал.
В этот момент мне ужасно хотелось отхлестать его по физиономии цветами. Но я проявила, как мне думается, незаурядную выдержку, потому что выбросила его букет в урну только в аэропорту Ла-Гуардиа.
Когда дело доходило до секса, света Рената категорически не терпела. Ей требовалась темнота. И под темнотой она понимала не совсем то, что другие. Никакой мерцающей ароматической свечки на комоде. Никакого лунного света, проникающего в комнату сквозь полупрозрачные занавески. Рената закрывала окна такими плотными портьерами, что к ним не было бы претензий и во время бомбежек Лондона в годы Второй мировой войны.
Когда
Полагаю, ее маниакальное стремление к темноте имело всего одну причину: она боялась, что я увижу какую-нибудь лишнюю выпуклость или участок дряблой кожи. И с кем, по ее разумению, я спал раньше? С Натали Портман? Она, как и большинство девятнадцатилетних, начитавшихся «Космо» и «Гламур», полагала, что все женщины должны иметь идеальное тело, а если мужчина заметит какой-то изъян, то тут же убежит в ночь.
В принципе ее тактика срабатывала: убежать я не мог. Никогда бы не нашел дверь.
Это, конечно, было нелепо, прямо как в старых мультфильмах «Уорнер бразерс», где персонажи видели только белки глаз друг друга. В тех самых, где Элмер Фадд [69] думал, что он с роскошной дамой, у которой огромные ресницы, тогда как на самом деле рядом с ним был кролик Багс Банни. Но утром я точно просыпался в компании не кролика и не крольчихи, а Ренаты — веселой, сексуальной и такой неуверенной в себе Ренаты.
Она, к сожалению, думала, что я окажусь в постели с горгульей. И потому под рукой всегда держала длиннющий, до пола, желтый махровый халат, который должен был помочь мне избежать разочарования. Я даже не мог назвать ее самооценку низкой. С тем же успехом можно было заявлять, что самомнение у Дональда Трампа чуть выше среднего. В настоящее время просто нет термина, определяющего эту степень психоза.
13
В Даллас я прилетела вся на нервах. Благодаря драмамину и злости на Флейшмана на этот раз мне удалось справиться с тошнотой. Но как только я попала на конференцию, меня начало трясти. В толпе я вообще чувствую себя неуютно, а тут еще предстояло следовать жесткому графику и со всех сторон мельтешили без умолку галдящие женщины. Отель, где проводилась конференция, самый большой в Далласе, превратился в дурдом. Вестибюль, холлы, рестораны, бары — каждый квадратный дюйм был забит дамами с бейджами «РАГ» на груди. Несколько раз я думала, что вижу свою знакомую, и только потом осознавала, что знаю эту даму по фотографии на обложке.
А когда выдавалась свободная минутка (к примеру, мне пришлось подняться в номер, чтобы переодеться, потому что я плеснула на блузку диетической кока-колой), я тут же начинала злиться на Флейшмана. Эти цветы. Эта Рената. Эти годы, в течение которых я терлась около него. Абсурд. Ужас. Тоска.
В общем, меня даже радовало, что свободного времени практически не было.
Маделайн тоже впервые попала на общенациональную конференцию, и, когда я наткнулась на нее в очереди к регистрационной стойке, посмотрела на меня широко раскрытыми от изумления глазами. Наверное, по-другому и быть не могло, если в огромном отеле из мужчин были только коридорные.