Розовое гетто
Шрифт:
— Нет, — ответила я. — Наверное, увижу его на большой конференции в Далласе.
Его глаза широко раскрылись.
— Правда? Она ведь скоро состоится, так?
— Я не говорю, что буду с ним общаться. Скорее всего увижу только издалека.
Флейшман определенно рассчитывал на другое.
— Может, тебе все-таки стоит с ним пообщаться.
С какой стати Флейшман вообще интересовался Дэном? Я только недавно перестала ругать себя за свое поведение в Портленде. Мне следовало вести себя более сдержанно. Сделать вид, что в появлении Флейшмана нет ничего особенного.
— Наверное, я действительно все испортил.
Я не верила своим ушам. Он уже извинился. И обычно не любил возвращаться к ошибкам, совершенным ранее.
— Да ладно тебе. Наверное, и портить-то было нечего.
— Откуда ты знаешь?
— Если бы я ему нравилась, он бы позвонил. Наверняка нашел бы какой-нибудь повод.
— Он не стал бы звонить, помня обо мне и думая, что он третий лишний.
Меня так и подмывало спросить: «Неужто он действительно третий?» С другой стороны, Флейшман ни с кем не встречался, а мы находились в состоянии благостного перемирия. Частично потому, что он так усердно работал и у нас как-то не было возможности в очередной раз сцепиться. Вот я и подумала…
Но такие мысли посещали меня и раньше. Глупые мысли.
— Не думаю, что Дэн вообще заинтересовался мной. Его врожденное обаяние заставило меня подумать, что он проявляет ко мне интерес.
— Полагаю, ты ошибаешься.
— Почему?
— Когда я увидел вас вдвоем, мне показалось, что он явно интересуется тобой.
— После того как ты увидел нас, ты назвал его сандвичем с копченой колбасой.
— Я ревновал, — признался он.
Сердце замерло. Ревновал? Флейшман? К Дэну?
— Проявил эгоизм, — продолжил он. — И теперь это понимаю. Вероятно, разбил что-то такое, из чего мог выйти толк.
— Нет. — Слова давались мне с трудом. — Я, во всяком случае, в этом очень сомневаюсь.
Он покачал головой:
— В этом ты вся: постоянно себя недооцениваешь. Малейшее препятствие заставляет тебя отступать. Ты должна спросить себя: «Кого я хочу?» А ответив себе на этот вопрос, двигаться к поставленной цели.
«Тебя, кретин», — могла бы ответить я. Но промолчала. Неужели после стольких лет он не понял?
— Ты не думала о том, чтобы позвонить ему, пригласить в какой-нибудь бар?
Теперь Флейшман хотел, чтобы я бросилась в объятия Дэна Уитерби? Он окончательно меня запутал.
А может, просто проверял меня, хотел выяснить мое отношение к нему?
— Твое желание свести меня и Дэна… с чего такой альтруизм?
Он пожал плечами:
— Я у тебя в долгу.
— Отнюдь.
Флейш наклонился вперед, отодвинул тарелку в сторону.
— Но это так. Знаю, потом мы поссорились, но правота была на твоей стороне, Ребекка. Ты дала мне хорошего пинка, которого мне так не хватало. И теперь я чувствую, что вновь вышел на правильный путь.
Я не помнила, когда Флейшман вообще шел по правильному пути, но не стала ему на это указывать. Потому что он просто лучился оптимизмом.
— Ты вроде бы поставил перед собой серьезную цель. — И поставить ее очень
— Поставил, но лишь благодаря тебе.
Я покачала головой:
— Ты забываешь свою мамочку.
— Да, конечно, Наташа оказала мне финансовую поддержку. Но именно ты подтолкнула и направила меня.
— Я бы с удовольствием прочитала, что ты там написал.
Он покачал головой:
— Боюсь сглазить.
— Ну спасибо!
— Видишь ли, я очень уважаю твое мнение. Поэтому не хочу давать тебе незаконченный и неправленый текст.
Вот это показалось мне странным. В колледже он показывал даже курсовые работы. И я уже прочитала пять правок первого действия «Ты пожалеешь».
Но как я могла спорить, если он буквально осыпал меня комплиментами.
— Я думаю, ты удивишься, — заключил он.
12
Кто-то позвал меня по имени, но поначалу я не поняла, кто именно, из-за гудения ксерокса. Я копировала рукопись Джоанны Касл. Издательство оставалось царством карандаша и бумаги. Редактор правил текст черным карандашом, корректор вносил свою правку красным. Оригинал рукописи циркулировал между автором, редактором и производственным отделом, обрастая правками. И на каждом этапе рукопись копировалась. Мы изо всех сил стимулировали вырубку лесов.
— Mademoiselle Эббот.
Вот тут я повернула голову. По-французски ко мне могла обращаться только Мерседес. А желание начальницы поговорить со мной обычно означало одно: плохие новости. Скорее всего Касси в очередной раз уготовила мне какую-то пакость. Я чувствовала себя уязвимой после того, как погубила кофейную кружку Мэри Джо.
— Зайди ко мне, s'il vous plait [66] .
— Одну минутку… только закончу.
В кабинет я вошла, волоча ноги, предчувствие беды не отпускало. Мерседес указала мне на стул, и я покорно плюхнулась.
66
Пожалуйста (фр.).
Она положила руки на стол, переплела пальцы.
— Мне позвонили из «Книжного мира». Их журналистка готовит статью под названием «Поднимая волну». О перспективной молодежи, которая успешно делает карьеру в различных издательствах. Я сказала ей, что она может поговорить с тобой.
— О чем?
Мерседес недоуменно уставилась на меня, и кто мог ее винить?
— О том, как успешно делать карьеру.
— Ох!
Она засмеялась.
— Скромность, разумеется, хорошее качество… — Я не скромничала, просто не сразу врубилась. — Но твоя задача — не показаться слишком скромной. В этом интервью ты должна выдвинуть на первый план ту замечательную работу, которую мы все делаем в «Кэндллайт». Конечно, прежде всего ты можешь громогласно заявить о собственных достижениях, но мы также хотим, чтобы рассказала и о наших книжных сериях, таких как «Почерк мастера», «Девушка в городе», обновленный «Пульс».