Розовый абажур с трещиной
Шрифт:
– Пришлите официанта посообразительней,-попросил Никольский.-Мы с ним найдем общий язык.
Он вернулся к Розе. Она красиво сидела в кресле, положив ногу на ногу.
– Пошли?
– Пошли,-немедленно согласилась она.-А куда?
– Ко мне. Пообедаем в номере.
– И вы полагаете, что это прилично для девушки из хорошей семьи?
– Вполне.
На третьем этаже он отпер дверь и элегантным жестом пригласил Розу войти.
– Батюшки, какой номер!-воскликнула она, обегая обкомовский люкс. Сколько же здесь комнат?
Все еще стоя в дверях, он великодушно улыбался.
– Наши враги называют нас номенклатурой,-скромно сказал он, проходя в гостиную.-Мы себя тоже... Глупо отказываться от благ, которые положены, не так ли? Будете аскетствовать, все равно их растранжирят другие. А вот и официант.
Они кратко обсудили, что вкусней. Даму спрашивать было бессмысленно: она только кивала. Сергей Сергеич заказал по максимуму.
– И, конечно, бутылочку "Столичной" с морозцем,-он вынул две крупных купюры.-Сдачи не надо.
– Будете довольны,-сказал официант.-Я за приготовлением лично прослежу.
Через двадцать минут они с Розой уже обедали, сидя на диване перед маленьким журнальным столиком. Никольский специально распорядился поставить поднос с шашлыками сюда, чтобы сесть рядом.
– Выпей с нами,-демократично предложил он официанту.
Третьей рюмки не было, и официант, не упрямясь, налил себе четверть стакана.
– Мы с женой первый раз в вашем городе,-продолжал Никольский конструировать ситуацию, чтобы не затягивать дела.-Город, я бы сказал, хороший.
– Жить можно,-послушно согласился официант.
– Ну, за ваш город и за мир во всем мире!-Сергей Сергеич смотрел на Розу.-Давайте - до дна!
Она выпила легко, безо всякого ломания, и ему это понравилось. Официант пожелал приятного аппетита и исчез. Они выпили еще по рюмке, не закусывая. И тоже легко. Никольский встал и запер дверь.
– А вы большой умелец,-погрозила она ему пальцем и засмеялась.
– Если честно тебе признаться, Роза, я просто оболтус,-сказал он по-домашнему.-Прав мой приятель биолог Кузин, который сам себе сочинил эпитафию. Хочешь, почитаю?
Прохожий! Здесь покоюсь я.
Ты слышал про такого?
Я дар земного бытия
Растратил бестолково.
Я был, к несчастью своему,
Обласкан муз любовью
И даже угодил в тюрьму
За склонность к острословью.
Курил табак, любил собак,
Они меня тем паче.
Прохожий! Ты живи не так,
А как-нибудь иначе.
– Иначе как?-задумчиво спросила она, когда они проглотили еще по рюмке и начали есть.-Если б кто объяснил...
– Иначе?-он вспомнил, что хотел рассказать ей давеча в библиотеке, но забыл.-Старуха-графиня, о которой ты мне рассказывала, жила иначе. Кстати, я ее нашел.
– Нашли?!
– Сам бы не смог. На лекции ко мне полковник из органов с каким-то вопросом подошел. И я попросил его эту женщину
– Даже вес знаете?
– Соседи взвесили на пункте приема макулатуры. А еще, говорят, портретов маслом много было, свернутых в трубки, без подрамников. В бумажную макулатуру их не взяли, так они в помойку побросали. Опять смешно, да?..
– Еще как!-согласилась Роза.-А могила?
– Ты просто читаешь мои мысли. Поехал я на кладбище. Могила графини провалилась, крест упал. Дал денег могильщику, и он при мне вкопал крест.
Сергей Сергеич налил себе и ей еще водки, сам выпил безо всякого тоста и стал молча жевать. Роза тоже молчала, вдруг смутившись. Сказать ему, что она несколько лет ходила к старухе? Та ей давала кое-что почитать у себя дома. И снова прятала. А когда Роза пришла в очередной раз, графиню уже похоронили, а комнату заселили очередниками. Розе и в голову не пришло, что этот ответственный партийный человек потащится искать графиню.
– Судьба-копейка,-сказал он и еще выпил.
– Прохожий! Ты живи не так, а как-нибудь иначе,-повторила она задумчиво.-Хотела бы я жить иначе. Например, как старая графиня.
– А может, не надо?
– Может... Но получается, что я все время надеюсь на "не так" и чего-то жду. А когда есть возможность сделать "не так", не делаю.
– Никогда?
Роза захохотала немного искусственно.
– Почти... И опять жду.
– Вообще или конкретно?-он испытующе смотрел ей в глаза.
От ответа зависел его следующий шаг.
– Сейчас - конкретно.
Став вдруг серьезной, она резко выплеснула остаток водки на пол, встала и прошлась по комнате, чуть пошатываясь.
– Чего же ты ждешь?-осторожно спросил он.
Она вплотную подошла к нему, сидящему на диване с ножом и вилкой, резким движением сняла с него очки и разглядывала его сверху вниз.
– Странный у вас цвет глаз,-сказала она, закончив обследование.-Вернее, странно, что у ваших глаз нет цвета... Скорей, пожалуйста?
– Что - скорей?-не понял он.
– Оболтус! Скорей поцелуйте, пока я не передумала.
Никольский привык выполнять указания сверху и неуклюже поднялся с дивана.
Светлая щель между шторами на окне потемнела, когда Сергей Сергеич приподнял голову с подушки. Свернувшись калачиком, Роза спала рядом. Нормальная женщина, благодарно подумал он: полная отдача души и тела, никаких кривляний или претензий. Столько раз слышал о преданности еврейских жен и никогда не испытал на себе. Сам русак из русаков, и все мои жены были чистыми русачками. Значит, муж у нее уехал в Америку. Она отказалась. Когда надумала, они уже развелись.