Розовый абажур с трещиной
Шрифт:
– Ненормальная баба,-растерявшись, пробормотал он почти вслух, ни к кому не обращаясь.-Зачем это мне? Нет, она точно ненормальная...
Тут на колени ему выпал из верхней книги служебный
– Дура! Идиотка! Мудачка! Черт дернул связаться с такой кретинкой. Я же хотел как лучше. Как лучше хотел...
На внутренней стороне книжной обложки был приклеен читательский формуляр. Своих книг Никольский в библиотеке никогда не брал и теперь рассматривал этот формуляр, неожиданно ему попавшийся. Бланк был чист. Как же так? Неужели никто не заказал для прочтения? Ни один человек... Ведь готовится уже второе издание...
Он заглянул в две другие книги в пачке. Формуляры были выписаны аккуратно: "Номер читательского билета", "Дата". А дальше пустота. Ни один читатель за все эти годы не востребовал
Резко поднявшись, он стал пробираться по проходу между усаживающимися пассажирами и сумками. По дороге он положил деньги в карман пиджака, а пустой конверт сунул в книгу. Возле туалета Никольский в крайнем раздражении остановился, готовый швырнуть все три книги в мусорный ящик. Ящика нигде не было.
– Девушка,-обратился он к стюардессе средних лет.-Куда здесь, черт побери, выбрасывают мусор?
Стюардесса посмотрела на него с удивлением, но поняла, что это не рядовой пассажир.
– Давайте ваш мусор, я сама отнесу.
Растерявшись, он спрятал книги за спину.
– Не стоит беспокоиться,-пробормотал он,-я просто так, к слову, спросил.
Никольский вернулся на свое место, повертел в руках книги и, не придумав куда их деть, принялся остервенело заталкивать в портфель, который и без того был изрядно набит.
1963, Москва
1988, Остин, Техас.