Розовый Дождь
Шрифт:
– Та-а-а-а-ак… – помрачнело лицо Феи и некрасивая складка прорезала немного выпуклый красивый умный лоб, она часто забарабанила по крышке стола пальцами… – А что Короли Западных Королевств?
– Они пропали ещё в первые дни. На запросы не отвечали.
– Но должны же быть их министры, заместители, принцы, в конце концов…
– Ваше Величество – умоляюще глядя на Королеву, сцепив ручки в замок на груди, почти закричала бледная Кремово-Белая – ну нет с ними никакой связи! ВООБЩЕ НИКАКОЙ!!! Просто недосягаемы!
– Да что вы мне тут тыкаете, в конце концов, "нет, нет, нет и нет", мурины вас подери!!! – вдруг в бешенстве вскликнула Фея и, вскочив со своего кресла и выхватив у феи-пажа секретаря бумагу с протоколом, кинула её прямо в лицо Кремово-Белой. – А на что вы тут вообще нужны мне!!! "Нет" и "нет"!!! Мало того, что две недели молчали в тряпочку, скрывали все от меня, ещё и не сделали ничего!!! В Западных районах Содружества проживает пятьсот миллионов человек!!! Вы слышите, ПЯТЬСОТ МИЛЛИОНОВ!!! А сколько там животных, растений, насекомых – ВООБЩЕ не перечесть! И вы – за две недели – не пошевелили и пальцем, чтобы начать эвакуацию! Разогнать вас всех надо, вот что! Разжаловать из "ЖАЛА" и отправить
– Мы… мы… – хрипло шептала Кремово-Белая, ломая пальцы и не в силах поднять взгляд, по её щекам скатывались слезы, все остальные феи подавленно молчали и смотрели на край стола или на подолы своих туник. – Мы… ждали инструкций Её Верности, Их Премудрость… тоже… ждала… Их… Мы…
Фея резко спикировала прям перед Кремово-Белой, схватила её за плечи и затрясла:
– Слушай, ты… ты… За погибших людей ответишь перед трибуналом, поняла? – и отвесила ей пощечину. – Вы все… слышите? Вы все разжалованы! Совет по благоустройству распущен, понятно? Такова моя королевская воля! Вон! Вон отсюда! Вы только и можете, что людей развлекать фокусами своими, а защитить вы их не способны, потому что головы у вас набиты всякой дребеденью! Думать, думать надо учиться – в бешенстве кричала Фея, стуча пальцем себе по черепу, – а не только по струнке вытягиваться и "так точно" орать хором!!! –, а потом отвесила ещё одну пощечину, уже другой рукой и по другой щеке Кремово Белой Старшей Сестре Совета и полетела прямо к распахнутому окну, совершенно забыв, что она у людей, а не в стране фей и что у людей принято выходить через двери…
…Теперь только Фея поняла подлинные масштабы катастрофы. Теперь только она восприняла всерьез странные слова своего любимого мужа. Теперь только она поняла, какую опасность представляет этот Прорыв для её любимых…
"А я-то, дура, все эти годы занималась всякой ерундой, машинками да пилюлями, каруселями да развлечениями, доверилась этому "ЖАЛУ", думала, у них все под контролем… Проклятье! Была бы я там, у Предела, как раньше, а не здесь, в Авалоне, уж я бы сложа ручки сидеть не стала! Я бы провела расследование… Я бы… Я бы…Король! Мой любимый Король, детки мои! Какая им угрожает опасность!!!"… А потому первым делом Фея полетела организовывать принудительную эвакуацию в самое безопасное во всей Целестии место – на Остров Фей – и мужа, и детей, и беременную невестку, и любимых Зверят…
…Когда же розовый шар окончательно скрылся за белоснежным кучевым облачком, Фея, наконец, закончила махать розовым платочком и, вытерев быстрым движением слезинки со щек, быстро полетела в тронную Залу собирать общий совет Королевства, а также вызывать ещё доступных для связи королей Содружества, которые совершенно не в курсе происшедшего…
…Заснула Фея только глубоко за полночь. Но даже во сне не могла избавиться от мысли: ЧТО ДЕЛАТЬ? ЧТО??? Одно дело, предупредить всех об опасности с Запада, настоятельно убедить каждому королевству выделить все доступное количество аэронов и самодвижущихся грузовых повозок для эвакуации беженцев, пограничным королевствам не препятствовать беженцам, сооружать временные лагеря, обеспечить медицинской помощью и питанием, позаботиться об оставшихся без родителей детях и другие экстренные "пожарные" меры… Но совершенное другое дело – решить что делать дальше?
Фея вот уже третий раз проснулась за ночь и прямо в ночной рубашке, при мягком свете луны и полуночных магических ароматических светлячков, источавших мягкий розовый свет, не мешавший спать, и принялась летать, нарезая круги под потолком – так ей лучше думалось.
ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ? ЧТО, ЧТО, ЧТО, ЧТО-О-О-О??? "Проклятье! Ведь у меня, в моем собственном многомиллионном Содружестве нет даже армии, чтобы противопоставить что-то нашествию извне! Проклятая политика "ЖАЛА"! Мол, а зачем им армия, будут ещё между собой воевать, мы их сами защитим… А теперь, ну скажите пожалуйста что теперь??? Ну эвакуирую я центральные королевства, а дальше что? Кто остановит эту тьму с Запада, кто остановит Безликого? Если даже феи расписались в своем бессилии!!!.. Нет, остается одно – мне надо выяснить, в чем слабое место этой тьмы, а пока это не выяснено… надо воссоздавать у людей армию! Эх, как бы мне пригодился бы сейчас этот вояка Гастон! – Фея даже застонала от досады. – Уж он-то собаку съел на чудовищах из Леса… Ну ничего, я тоже не дурочка с переулочка… У меня у самой, небось, стаж в пять тысяч лет у Предела… Хотя то, что происходит, действительно ни в какие ворота не лезет, но все-таки кое-что о тварях из Леса я знаю… А остальное смогу узнать только на месте!". И Фея, прекратив летать, приземлилась у своей кровати, скинула ночную рубашку, приняла ледяной душ, растерев до красноты свое тело полотенцем – в конце концов, вряд ли она уже уснет в эту сумасшедшую ночь – одела простую кремово-белую тунику и знак отличия феи 1-го ранга – серебристого единорога на серебристой цепочке –, а потом, разбудив до смерти перепугавшегося Хранителя Королевской Печати и передав ему текущие дела, а также запустив программу своего иллюзорного двойника, чтобы не перепугать подданных своим отсутствием, жужжа, как рассерженная пчела, крылышками, она взяла курс строго на Запад – пора было разобраться с природой этой странной Черной Тьмы и Безликим, на месте, самой, лично… Как там говорят у людей? "Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай это сама"… "Прекрасно сказано!" – грустно улыбнулась Фея… Но не успела она перелететь потонувшее в предрассветном тумане голубое блюдце Озера, посреди которого располагался древний Остров Авалон, как тут же услышала зов. Фея хотела игнорировать его, но не смогла, потому что её окружили какие-то тени со всех сторон… Фея взмахнула палочкой и яркий огонек осветил над ней ночную тьму… Вокруг неё парили 49 фей лично расформированного ею бывшего Совета по Благоустройству Целестии…– Ваше Величество, простите нас за дерзость… – кашлянула в кулачок
– Ладно, вояки… Следуйте за мной, только тихо… И ещё – отныне подчиняться будете только МНЕ, понятно? Мне и только мне, как Королеве, как людской королеве…
– Так точно, Ваше Величество… – вытянулась по струнке Кремово-Белая… – А потом полушепотом добавила – Тем более что "ЖАЛО", судя по всему, перестало существовать… Но Её Величество Королева Эсмеральда уже ничего не слышала, на предельно большой скорости летя строго на Запад…
Глава 13. "Зеленое Братство". …Унылая бесконечная лента скоростной трассы для самодвижущихся повозок тянется, извиваясь, какой-то причудливой фиолетово-черной змеёй. Жаркий, такой невыносимо жаркий день близится к концу, далеко на западе красный диск солнца уже вот-вот соприкоснется с линией горизонта. В какой уже раз солнце готовилось умереть, оставив ошметки своей крови на редких кучевых облаках у линии горизонта. По унылой дороге, посреди покинутых, брошенных полей такой же унылой змеей шли несколько сотен беженцев, на жалких телегах, запряженных лошадями или быками везя свой убогий скарб – большую часть вещей пришлось бросить в покинутых домах. Это шли неудачники. Те, кто не успели захватить аэроны и самодвижущиеся повозки и улететь или укатить на них. Даже при всем размахе предпринимаемым Советом по Благоустройству Целестии преобразований не удалось обеспечить современными средствами передвижения всех. И те и другие были общественным, а не частным транспортом, а потому, кто успел, как говорится, тот и сел… Колонна двигалась очень медленно, периодически вставая из-за сломанной телеги или взбрыкнувшей лошади. Плакали маленькие дети в телегах, кто-то причитал, большая часть уныло молчала – проявлять эмоции не было сил. После того, что увидели эти несчастные – как за считанные часы исчезали целые графства, целые города-миллионеры, как люди в считанные часы гнили заживо от укусов непонятных тварей – им было уже все равно, лишь бы поскорее уйти из этого ада, оставить между собой и надвигающейся тьмой как можно больше миль пространства – о том, что рано или поздно кромешная тьма их нагонит старались не думать… Юный Асмунд тоже не плакал и не причитал. Хотя ему было только шестнадцать, но он старался изо всех сил быть как взрослый, ведь теперь он был главой семьи. Отец исчез пару дней назад, когда уехал на ярмарку в главный город графства Бергстад. Те, кто выжил, рассказали, как он с большим удовольствием смотрел на рыночной площади выступление какого-то скомороха в маске и гриме. Скоморох сказал, что покажет какой-то совершенно новый фокус и просит уважаемую публику не расходиться. А потом он достал какую-то коробочку и из этой коробочки пошел какой-то дым, дым в считанные мгновения заполнил всю площадь, во мгле появилось какое-то движение… И вот уже муже– и женообразные твари бросились в толпу и грызли всех направо и налево… Отец не смог спастись… Маму он потерял уже на следующий день после гибели отца. Она обрабатывала раны какому-то выжившему мальчику, спасшемуся из той ярмарки, а потом… Она умерла быстро… Теперь тех, у кого находили черные пятна на коже, избавляли от мук по благословению святых отцов – быстро и безболезненно – нельзя было, чтобы зараза распространялась и угрожала всему сообществу, тем более, что она была все равно неизлечима. И теперь Асмунд остался за старшего. У него на руках – точнее, на маминой телеге, запряженной гнедой кобылой Мерри, – был его младший брат, десяти лет, и малышка сестренка, трехлетняя крошка. Асмунд не мог плакать. Никак… Правда, ему помогали. Хотя из его родни не выжил никто – все поехали на эту проклятую ярмарку! – но зато ему помогал их деревенский приходской священник, отец Эйсмер – добродушный увалень с круглым румяным лицом и небольшим брюшком, с всегда потной тонзурой на макушке – образом Солнца – единственного нерукотворного образа Создателя –, которую он вытирал шелковым платочком. До Вторжения это был самый любимый и уважаемый человек в деревне. Добрый, мягкий, понимающий, он хоть и читал по складам, а службу правил наизусть, зато всегда всем помогал, всегда готов был выслушать чужое горе и помочь – и словом, и делом… Его матушка и дети погибли на той же ярмарке, а потому забота об Асмунде и его брате и сестренке, которых он знал с рождения, была для него особенно важным делом. Асмунд держал поводья лошади, а отец Эйсмер только-только убаюкал малышку на своих коленях. Он осенил её знаком Создателя и она улыбнулась во сне…– Святой отец, скажите, почему Создатель допустил этим чудовищам жить на свете? Вы ведь говорили нам на службах, что Он добрый и заботится о людях? Почему всемогущие феи нам не помогают и не защищают нас? – не выдержал Асмунд и задал вопросы, которые всю эту страшную неделю роились у него в голове.
– Пути Создателя неисповедимы, сынок, – вздохнул отец Эйсмер и грустно улыбнулся. – Но я знаю одно – все, что Он делает, исполнено смысла и все пойдет нам на благо… да, и ещё, – в конце концов, все обязательно закончится хорошо…
– Правда? – с детской надеждой воскликнул Асмунд – отцу Эйсмеру он верил безоговорочно – ведь его устами говорит на службе сам Создатель! – Честно-честно?
– Честно-честно! – грустно улыбнулся отец Эйсмер и на миг его круглое добродушное лицо просветлело. Но только на миг… Он взглянул назад, на запад, на заходящее кроваво-красное солнце и опять на его лице резко обозначились морщины – морщины заботы и тревоги. Он сложил на груди руки и, закрыв глаза, стал читать молитву Закату – молитву, посвященную заботам о посмертной участи человеческих душ… Асмунд не посмел ему в этом мешать…