Розы для богатых
Шрифт:
Отэм тихонько засмеялась:
– Даже со всеми их большими белыми домами Осборны не более чем грязные, невежественные, писающие в кустах людишки.
Элла непонимающе посмотрела на нее, но усмехнулась:
– Давай сходим в закусочную и съедим по гамбургеру. Хочу делать вид, будто все чудесно. Может, ты подскажешь какие-нибудь идеи, чтобы это заведение стало стильным.
Женщины вышли из дома в хорошем настроении, но едва они доехали до города, как вся их веселость улетучилась. События последних двух дней как бы висели в воздухе. Люди
– Господи! Когда же это кончится?
– Знаешь, я была с половиной шахтеров «Черного алмаза». Некоторые из них женаты. Я знаю, как зовут их жен, детей, что они больше всего любят на ужин... От этого с человеком что-то происходит. – Элла остановила машину напротив закусочной и выключила двигатель. – С ума сойти можно, что лезет в голову вот в такие времена. У меня перед глазами мелькают их петушки и смешные хвостики. У одних петушки маленькие, у других большие, у одних короткие и толстые, а у других длинные и морщинистые. Впрочем, все они обращались со мной хорошо. Я буду обслуживать бесплатно каждого мужика, который этого захочет.
Отэм усмехнулась про себя.
– Ты такая добрая, Элла.
Элла поглядела на Отэм глазами, полными удивления.
– Я сама себе не верю. Неужели я сейчас сказала то, что сказала? Н-да, с такими разговорчиками лучше уж открывать бордель. – Она распахнула дверцу и выпрыгнула на улицу. – Все, хватит. Сегодня у меня большой день. Я никому не позволю его испортить!
Закусочная представляла собой длинную комнату с прилавком в одном конце и восемью столами, на которых стояли вазочки с пыльными пластмассовыми цветами. На трех маленьких окошках криво висели пожелтевшие занавески. Комната была пуста, если не считать продавца, здоровенного детину с животом, нависшим над замызганным белым фартуком. Карман на его серой рубашке был порван. Он поглядел на женщин крохотными глазками, которые совершенно терялись в складках жирного, одутловатого лица. Выражения этого лица было достаточно, чтобы нагнать тоску на всю оставшуюся жизнь.
– Ты хотела стиль, – промолвила Отэм, быстро повернувшись к Элле. – Я тебе скажу, что нужно сделать. Начнем, пожалуй, с пола. Сюда, я считаю, следует положить что-нибудь из Персии. А на окна предлагаю что-нибудь в красных тонах – бархат, может быть. – Она прошла по комнате, провела пальцем по исцарапанным столам. – Это нужно выкинуть. Мы подберем несколько штук в духе чиппендейла. Понадобятся расшитые полотняные скатерти на столы, красные цветы и красивые вазы – подойдет династия Минь.
– Что такое «чиппендейл»?
– Такая мебель, по имени английского мастера.
– Я думала, это собака.
Отэм улыбнулась:
– К чиппендейлу необходимы хрустальные канделябры.
– Естественно, – отозвалась Элла. – Ни одна закусочная не может обойтись без чиппендейла и канделябров.
Официант стоял уткнув короткие руки в толстые бока.
– Чего вам, кошелкам, тут надо?
Элла уселась на стул и положила руку на прилавок.
– Дай-ка два гамбургера со всеми делами мне и моей подруге, и поживее.
Отэм забралась на соседний стул, поставила локти на прилавок и ухмыльнулась толстяку:
– Лук можешь оставить себе, мордашка.
Они провели весь день в закусочной, строя планы и поддразнивая продавца, пока его тяжелое брюхо не начало сотрясаться от хохота. Уже темнело, когда женщины вышли из закусочной, провожаемые громким смехом официанта.
– Б-р-р-р, – сказала Элла, – ну и холодина.
Они уселись в машину, и Отэм включила радио. Послышалась легкая музыка. Было десятое декабря, и витрины магазинов горели рождественскими огнями, несмотря на царящее в городе настроение. Воздух был колючий и бодрящий. Немногочисленные пешеходы быстро шли по улицам, от холода подняв воротники пальто.
Элла вела машину не спеша, подруги любовались витринами. Когда они добрались до пригорода, то хором запели «Звените, колокольчики», покатываясь со смеху, если не могли вспомнить слова.
– Ты что делаешь на Рождество? – спросила Элла.
– Мы едем к тете Молли. Не могу даже придумать такого места на земле, где мне больше хотелось бы встречать Рождество, чем в Тэтл-Ридже. Это совсем другой мир, Элла. Когда я жила там, я думала, что это мертвый маленький городишко. Теперь я понимаю, что у нас было нечто редкостное. Люди там живут в мире с собой и со всей вселенной.
Она откинулась на сиденье, слушала, как Элла переключает радиостанции, и голова ее была полна мыслями о Тэтл-Ридже, тете, Лонни... Это Рождество было особенным. Оно станет их первым совместным Рождеством. А в следующем году уже будут игрушки под елкой.
Отэм обняла себя руками, вдруг ощутив прилив такой радости, что готова была лопнуть.
Машина проехала несколько ярдов по гравию Майнерз-роу, как вдруг она услышала, что Элла вскрикнула. Отэм открыла глаза и посмотрела вокруг в поисках чего-то необычного, но все вроде было как всегда. В маленьких домиках зажигались окна и детей звали с улицы домой. На некоторых крышах уже мерцали лампочки рождественских гирлянд.
– Что такое?
Элла показала рукой вперед, и, когда машина подпрыгнула, фары выхватили из темноты стоявший у домика Отэм патрульный автомобиль.
– Не волнуйся. Наверно, ничего серьезного.
Ледяной страх пронзил Отэм с головы до ног.
– Лонни! – Она выпрыгнула из движущейся машины, споткнулась, но удержалась на ногах, бросилась к дому и, взлетев на крыльцо, ворвалась в дверь.
Двое полицейских повернулись навстречу Отэм. Молли, стоявшая с застывшим лицом, с опаской посмотрела на нее.
– Что случилось? – крикнула девушка дрожащим от волнения голосом. – Что? В чем дело?
В комнате повисла тишина, которую, казалось, никто никогда не нарушит. Молли шагнула вперед и трясущимися руками обняла Отэм:
– Это нельзя сказать так, чтобы тебе было полегче, детка. Лонни умер.
– Нет! – Отэм вырвалась из рук Молли. Ее кожу вдруг начало покалывать, а тело сделалось невесомым. Она чувствовала, что говорит слишком громко, слишком быстро. – Нет. Нет. Лонни не умер. Это ошибка. Вы все ошибаетесь.