Розы для богатых
Шрифт:
Порой он срочно вызывал Отэм в свой офис. Она тихо сидела и слушала, иногда на протяжении четырех или пяти встреч подряд. После этого он задавал ей вопросы, настаивая на том, чтобы она не упускала ни одной детали, расспрашивал о ее впечатлениях. Если она делала неправильные выводы, то это означало вдвое больше деловых встреч на следующей неделе. «Следи за глазами, – учил Ллойд. – Отэм, следи за глазами. И внимательно слушай, как они говорят. Неуверенно, слишком быстро, уклончиво, может, чересчур много улыбаются?»
К концу года у Отэм появилось такое чувство, будто она –
Ллойд вызвал Отэм в свой офис, погрыз трубку, походил вокруг нее, сощурил глаза, о чем-то раздумывая.
– Волосы, – проговорил он. – Они прелестны, но их необходимо состричь.
Отэм схватилась за свои длинные кудри, мгновенно почувствовав себя совершенно беззащитной.
– Мои волосы? Почему? Какое отношение имеют мои волосы к торговле хот-догами?
– С такой прической ты выглядишь слишком юной. Мужчины – солидные мужчины, банкиры – будут чувствовать себя не в своей тарелке, имея дело с женщиной, которая похожа на подростка. Нам нужно прибавить тебе возраста. Одежду тоже придется сменить.
– Мне говорили, что у меня хороший вкус.
– У тебя превосходный вкус для девушки двадцати одного года. Мы должны попытаться увеличить твой возраст до... по крайней мере, двадцати восьми. – Он остановился перед ней, склонив голову набок. – Сшить на заказ. – Хозяйским жестом Мэрфи подставил ладонь ей под грудь и приподнял ее.
– Э-э-эй... Ллойд!
Он усмехнулся:
– Сшить так, чтобы оттенить твою фигуру и в то же время скрыть ее. Нам надо, чтобы обращали внимание на твои мозги, а не на твой бюст. Я хочу, чтобы через две недели ты была готова с совершенно новым гардеробом. И покупай самое лучшее. Это называется: держи голову высоко и плюй им всем в глаза. – Он подмигнул ей. – А теперь уходи отсюда. Меня дожидается темпераментная блондинка... По крайней мере надеюсь, что она темпераментная.
Отэм тихо засмеялась:
– Ты неисправим.
– Неподходящее слово. Попробуй «бодучий». – Он посмотрел на девушку, и его лицо погрустнело. – Если бы одна моя рыжая знакомая не была так дьявольски упряма... – Он взял прядь ее волос и поднес ее к своим губам. – Твои волосы всегда пахнут так сладко, будто цветы.
Отэм не считала, что это было заранее запланировано, – он обнял ее и прижал к себе. Когда он ее целовал, она усилием воли вызвала в памяти образ Эверетта, и ее тело напружинилось.
Ллойд оттолкнул ее и посмотрел зло и растерянно:
– Ты не позволяешь себе ничего чувствовать? Почему, Отэм? Что такого в этом Эверетте, что ты так к нему привязана?
– Дело не в Эверетте. Дело в бумаге, где говорится, что я его жена. Ты и я – деловые партнеры, но и только. Ничего большего быть не может.
Он резко повернулся и зашагал к двери, потом остановился и погрозил ей трубкой:
– Ты в последний раз дала мне пощечину, Отэм. Это все равно произойдет, но когда это случится, инициатива исходить будет от тебя. Я больше не прикоснусь к твоему проклятому, такому, видите ли, драгоценному
Дверь за ним с грохотом захлопнулась.
Отэм все больше и больше начинала контролировать бизнес. Когда ей исполнилось двадцать четыре, Ллойд полностью передал Отэм все управление. Развернув сперва свою сеть по Калифорнии, они перенесли затем деятельность в Аризону, потом в Неваду, Юту и на север – в Айдахо, Орегон и Вашингтон. К тому времени, как Отэм исполнилось двадцать семь, киоски «Хотдоггитидог» стояли на каждом углу и в каждом торговом центре вдоль всего Западного побережья и во многих районах Среднего Запада. Разрабатывались планы открыть отделение и на Восточном побережье.
Когда Арти вернулся в Сан-Франциско, Отэм пустила в ход все возможные средства, чтобы удержать его там. Он работал в ее корпорации как региональный менеджер. Отэм не только платила ему максимальное жалованье, но и сама работа требовала от него постоянных разъездов, чему он был очень рад.
Это была закрытая корпорация, во главе которой стоял Совет директоров. Ллойд был председателем Совета. Он провел Отэм в Совет директоров «Мэрфи» под тем предлогом, что им якобы требовался женский взгляд на вещи: кто-нибудь молодой с корпоративным опытом, чувством моды и знанием современных веяний. Он платил ей огромную зарплату, а взамен получал уверенность в ее голосе.
Бывали минуты, когда Отэм просто тошнило от того, что вытворяли люди во имя бизнеса. Тогда ей хотелось бежать прочь от всего этого, но воспоминания о Лонни и Дугласе Осборне заставляли ее делать то, что нужно было сделать.
В представительских целях она постоянно пополняла свой гардероб, покупая только самые лучшие вещи, но неизменно носила бижутерию – до одного случая, который произошел на приеме. Ллойд вдруг заметил поддельные бриллианты, сверкавшие на ее пальцах, и уставился на них, сощурив глаза. Он ничего не сказал, пока они не сели в машину, чтобы ехать домой. Тогда он, схватив Отэм за руку, сорвал у нее с пальцев кольца и вышвырнул их в окно. Когда она отказалась тратить огромные деньги на побрякушки, он обозвал ее «нищетой», но на той же неделе ей в офис были доставлены несколько украшений.
Однако после того, как в женском журнале появилась статья, где об Отэм писали как о красивой, но эксцентричной миллионерше, живущей над баром, иногда являющейся в офис в джинсах и разъезжающей в побитом «форде» модели 1970 года, Ллойд поуспокоился и даже стал культивировать этот ее имидж. Отэм позволила себе расточительность только однажды. Она построила новый дом для Молли в Тэтл-Ридже на берегу речки – сельский домик в швейцарском стиле, окруженный балконами и нависающими карнизами. Мебель была новая и шикарная, ковры такие толстые, что ноги утопали в них по щиколотку. У одной стены был выложен камин. Большие окна выходили на реку. Участок вокруг дома был распланирован, вымощенная каменными плитами дорожка вела от дверей к поляне на берегу реки. Поляну оставили такой, какой она была всегда. Упавшее дерево, на котором сидел Лонни, подгнило, но лежало точно там, где Отэм впервые его увидела.