Розы и Револьверы 2. Некромантка
Шрифт:
– Фу, мерзость какая! – скривилась я, поставила эту гадость обратно, подошла к решётке, обхватила прутья и выглянула наружу.
Небольшой коридор со стенами из грязно-серого камня и неаккуратным грунтовым полом, в пределах видимости пара тюремных камер, но с моего места никого в них не видно. Единственный тусклый источник света – керосиновая лампа со стеклянной колбой и каркасом на стене.
Ящер скрылся за одним из двух поворотов. Что за ними, остаётся только гадать. Местечко с низкими сводчатыми потолками мало походило на подземелье замка. Скорее, на кишащий
– Э-э-эй! – раскатисто крикнула я. В ответ лишь собственное эхо. Я вздохнула. – Угораздило, блин. Ну и что дальше?
Сдёрнула руки с металлических прутьев, шагнула назад и окинула взглядом решётку. Это что, ключ торчит из замочной скважины? Причём не снаружи, а изнутри.
– Оригинально… – пробормотала я, взялась за решётку, потянула вбок, и она спокойно поддалась, выпуская меня наружу. – Да уж, верзила рептилоидная, умом ты не блещешь.
Я опасливо двинулась к ближайшему повороту. Грунт под ногами приглушал стук каблуков, но я бы лучше сняла туфли и использовала их как жалкую, но всё же подстраховку. Каблук можно всадить кому-нибудь в глаз и выиграть время. Но идти босиком по жёсткой земле с крошками гравия и местами торчащими булыжниками я не рискнула. Молчу уж о том, что здесь холодно.
За поворотом никого не оказалось. Пустой тёмный закуток, ни выхода, ни дверей в какую-нибудь коморку. Только встроенная в стену каменная чаща с водой, да два маленьких оцинкованных ведра.
Развернувшись, пошла обратно и стала заглядывать в пустые камеры, о чём почему-то не догадалась раньше. Вдруг буквально по соседству сидят другие узники? Кого смогу, вытащу, кого нет, хотя бы расспрошу, куда я попала и зачем.
Одна камера была пустая и абсолютно идентичная моей. Никакой фантазии у… У кого я там в очередном плену? Не гигантской же ящерицы это рукотворное подземное логово.
Во второй камере увидела человека. Вроде бы как. Кто-то лежал на нарах, укутавшись с головой в колючий плед, как в кокон, и отвернувшись к стене.
– Эй, проснитесь! – громко воскликнула я.
Реакции ноль.
Я звала его ещё и ещё, но человек не реагировал. Он вообще не шевелился, и я даже не видела, чтобы он дышал, как ни присматривалась. Жуть какая, он же не мёртвый?! Нигде в камерах нет ни намёка на воду, еду – блевотное месиво в кувшине вряд ли тянет на пищу – или хотя бы отхожее место. Неужели пленники умирают здесь от голода и жажды, обделавшись в штаны или по углам? Вроде ничем не воняет.
А вот вампирам и вурдалакам туалет не нужен… Что же получается, здесь держат представителей кровососущих меньшинств? Зачем? Не хватало ещё нарваться на банду бешеных крестьян с вилами и факелами или того хуже – психов, зовущих себя инквизиторами. Пожалуй, на всякий случай попридержу своего фамильяра в тайне.
Я безуспешно подёргала запертую решётку и попятилась, не сводя глаз со скрюченной фигуры. Как ни прискорбно, но ничем помочь я ему не могу. Надо выбираться отсюда.
За вторым поворотом оказалось похожее помещение, но побольше, с камерами и всего с одной лампой на стене, так что в темницах было мрачновато. Одна
– Извините… Мужчина? – неуверенно коснулась я прута решётки.
Сидящий на нарах узник повернул ко мне голову, и я увидела красные глаза. Вампир? Нет. Что-то подсказывает мне – вурдалак. У холёных чистокровных вампиров не может быть такой старой грязной одежды, столь затравленного, безжизненного взгляда и смирения с незавидной судьбой. По крайней мере, я таких ещё не встречала.
– Что здесь происходит? – сглотнув вязкую слюну, тихо спросила я. – Где это мы?
Он посмотрел на мой контролирующий ошейник и медленно отвернулся, так и не ответив.
– Ау, вы меня слышите?
Тишина. Молчит, низко опустив голову и уткнув локти в колени. От неподвижной сгорбленной фигуры исходила такая апатия и безнадёжность, что мне стало ещё холоднее. Он не просто смирился со своим заточением. Он сломлен и теперь лишь существует в неподвластных ему условиях и просто ждёт конца. А может, накачан каким-нибудь психотропным? Если честно, для меня лучше бы это было так.
Я подошла к другой камере. Там сидела, кутаясь в колючий плед, девушка с короткими рыжими волосами. Цвета её глаз я не заметила, потому что, едва увидев меня, она сжалась в комок, спрятав лицо, и задрожала.
– Да ответьте же мне кто-нибудь! Ну что тут происходит-то?
Ни она, ни третий узник так и не шли на контакт. Девушка дрожала и тихо хныкала, мужчины не проронили ни звука, последний вообще сделал вид, что не видит меня. А я смотрела на них и всё больше сомневалась, что их чем-то накачали. Сколько же эти бедолаги здесь сидят?
Я обошла множество коридоров с катастрофической нехваткой освещения, натыкаясь на бесконечные тупики и повороты, и смотрела на запертых по клеткам вурдалаков. И никто не желал со мной разговаривать. Вообще.
Господи, ну куда меня опять угораздило! Это не тюрьма, а какой-то человеческий зоопарк. Бесчеловечный человеческий зоопарк, который устроили даже не в подземелье, а каком-то древнем подвале.
Отойдя от темницы очередного апатичного узника с красными глазами, я двинулась по следующему коридору. И чуть было не налетела на кого-то.
Из мрака вышла женщина с кудрявыми волосами, скрывающими плечи и часть груди. Как и другие узницы, она одета в длинное светлое платье с широкими рукавами. Глянула на меня ярко-багряными глазами, нахмурилась, окинула всю придирчивым взглядом и обошла, намереваясь идти дальше.
– Стойте! – круто развернулась я.
Опять ноль реакции. Идёт себе дальше, как заведённая игрушка.
Я догнала её, взяла за плечо, хотела повернуть к себе, но эта упырица резко развернулась сама и, распахнув клыкастый рот, злобно зашипела на меня похлеще кобры. От неожиданности я взвизгнула и отскочила. Сердце чуть не вырвалось из груди или из какого-нибудь другого места. Вот это была картинка, фильмы ужасов с примитивными скримерами отдыхают! Как она умудрилась так широко раззявить рот и не порвать щёки?!