Розы на стене
Шрифт:
– Леди, вы же понимаете, что эти два негодяя пытаются очернить меня в ваших глазах. Но вы же не столь легковерны? Я насмешливо прищурилась.
– Я понимаю, что вы пытаетесь ухаживать за всеми встреченными дамами.
– Да вы что? – возмутился он.
– За кого вы меня принимаете? Это гнусный поклеп! И я даже знаю, от кого он идет. Он всем телом развернулся к моему «жениху», горя жаждой мести. Вайнер с интересом переводил взгляд с него на Штадена, со Штадена на меня, а с меня опять на Бруна. И не было в его глазах ни грана доверия к разыгрываемой здесь сцене. Причем, доверия
– Решетку на окно предыдущей целительницы от тебя поставили, – задумчиво протянул Штаден.
– И сбежала она тоже наверняка от тебя, не выдержав силы твоего ухаживания.
– Да я тут вообще ни при чем! – возопил Брун.
– Томас, скажи им, у меня с иноритой ничего не было! – Мне-то откуда это знать? – Как это откуда? Мы все время на твоих глазах были.
– Особенно когда ты в мой сейф лазил.
– Вот именно, я лазил в сейф, а не к инорите, – обрадованно подчеркнул Брун.
– А сейчас…
– А сейчас, если полезешь к инорите, получишь от меня. Штаден говорил с некоторой досадой. Как мы ни пытались свести разговор к Марте, пока ничего нового не выяснили. Брун постоянно уходил со скользкой темы.
– И потом, инорита Рильке часто уходила в город, и встречалась ли там она с кем-нибудь, я понятия не имею, – невозмутимо вставил Вайнер.
– Поскольку ты тоже в городе бываешь чаще, чем в гарнизоне…
– Если уж на то пошло, то более вероятно, что роман с ней был у тебя, – возмутился Брун.
– Тебе-то и в город выходить не нужно было. То-то ты такие меры безопасности выбил из Циммермана. И вообще, ты к ней неровно дышал, точно знаю. Вайнер чуть изменился в лице. Было ли что-нибудь между ними или Брун выдумывает? Марта писала про Вайнера, но в письмах было лишь уважение к чужому профессионализму. Странно, но только сейчас я поняла, что она ничего не писала про свою личную жизнь: только короткие зарисовки из работы с пациентами, рассказ о красивых местах Траттена… Как-то описала неимоверно вкусный десерт, который ела в кафе. Описывала так, что я словно сама попробовала. Но не одна же она ходила по кафе? Или одна? – Не смотрите на меня с таким подозрением, леди Штрауб, – проворчал Вайнер.
– У меня нет привычки заводить романы на работе.
– Да откуда же ей взяться, этой привычке? – оживился Брун.
– Если по работе вы имеете дело только с мужчинами, а целительницу прислали только второй раз. Один роман – это не привычка, это так, разовая акция. Я очень надеюсь, что с леди Штрауб у вас ничего не будет. Руки прочь от леди Штрауб! Она…
– Моя невеста, – напомнил Штаден, с интересом слушающий выступление приятеля.
– Думаешь, Вайнеру это помешает завести роман? – То есть у него был роман с уехавшей целительницей несмотря на то, что ты был в ней заинтересован? – Не было у меня с ней романа! – рявкнул окончательно проснувшийся Вайнер.
– Инор капитан, вон отсюда, а то пожалуюсь на вас Циммерману.
– А чего сразу на меня жаловаться? Можно подумать, это у меня был роман с иноритой Рильке. Брун держался уверенно, но к двери поближе переместился на всякий случай: слишком уж злое стало лицо у Вайнера. Этак запустит целитель в него
– Так с кем у нее все-таки был роман? – заинтересовался Штаден.
– Да откуда мне знать? – взвился Вайнер.
– Понятия не имею, с кем она встречалась в свободное время, которое у нас с ней не совпадало по понятным причинам.
– А я здесь встречался только с сейфом, – напомнил на всякий случай Брун.
– Но защитили комнату инориты, а не помещение с сейфом. Значит, не только с ним встречался.
– Поклеп! – взвился Брун.
– Леди Штрауб, не верьте! С кем мне тут встречаться, если мы только что выяснили, что у инориты Рильке был роман с Томасом? Больше же здесь никого не было, третьим бы они меня не взяли. Да я и сам бы не пошел – не то воспитание. Вайнер зашипел как ядовитая змея, но сказать ничего не успел: Брун понял, что перешел уже все границы, и предпочел ретироваться, зато вместо него тут же зашел лейтенант, который вчера под моим окном спрашивал про очередь, и тоже начал жаловаться, что почти умер.
– Я тебе скажу по секрету, – наклонившись к нему, почти прошептал Вайнер, – женщины не любят постоянно болеющих мужчин.
– А как же инстинкт выхаживания? – не согласился лейтенант, незаметно покосившись на меня. То есть это он так думал, что незаметно…
– Выхаживание – это одно, а женская заинтересованность другое, – все так же тихо пояснял Вайнер.
– Девушки предпочитают сильных и здоровых иноров, это у них на уровне инстинктов. Выхаживание – ближе к материнскому, сам понимаешь… Лейтенант скис и очень быстро дал себя уговорить, что он здоров и готов на подвиги. После его ухода Вайнер повернулся к нам и укоризненно сказал: – Если вы продолжите в том же духе, никто не поверит в серьезность вашей помолвки. Я почему-то решила, что он говорит о попытках расспросить Бруна о Марте. Мне казалось, что Штаден делал это очень осторожно, но, видимо, недостаточно, если Вайнер заметил и пытается нас предостеречь.
– Вы о чем, инор? – высокомерно спросил Штаден.
– Серьезность наших намерений может подтвердить полковник.
– Да понял я, что это он настоял. И не только я. Вы не выглядите как влюбленные, – усмехнулся Вайнер.
– Поэтому нашествия офицеров не избежать.
– Полковнику бы как-то их занять, – неуверенно предложила я.
– Это само собой, – согласился Вайнер, – я с ним поговорю сразу после завтрака. Не в моих интересах такой наплыв желающих срочно выздороветь. Но вам бы тоже приложить усилия.
– Так? Неожиданно Штаден взял мою руку, нежно провел большим пальцем по тыльной стороне кисти и поцеловал. Раз. Другой. Как-то так поцеловал, словно не просто выполнял просьбу Вайнера, но и делал это с огромным удовольствием. Словно ему было необычайно приятно ко мне прикасаться. И самое ужасное, что мне это нравилось. Хотелось, чтобы он не останавливался и целовал не только руку, но и… Когда я это осознала, руку резко выдернула и покраснела.
– Леди, это вы зря, – укоризненно отметил Вайнер.