Розыгрыш с летальным исходом
Шрифт:
– Ясно, - сказал я.
– Берем «языка» и уходим в море. Недалеко. На воде они нас не достанут - те еще мореходы.
– Сюда, как я понял, должно прибыть подкрепление. Чтобы завершить операцию «Миллиардер».
Миллиардер отвел влюбленный взгляд от ненаглядной Маньки:
– Кто-нибудь объяснит мне мою вину? Или оплошность? И где-таки мои миллиарды? Я их хочу.
– Я объясню. Вот допрошу Понизовского и объясню. Серый, валяй на пост. Остальным - отдыхать.
Я взял автомат, выбрался из грота и вскарабкался
На той стороне острова (я добрался до холки динозавра и залег там, среди зарослей папоротника) было спокойно - наш побег еще не обнаружили.
Лежа на гребне, покрытом будто специально для меня густым мхом, я покуривал в кулак, порой беззаботно подремывал. До утра, конечно, никаких действий противник не предпримет. Да и то - не сразу. Пока обнаружат наш побег, пока посовещаются, пока примут решение… До полудня можно жить спокойно. А вот что дальше? В любом случае здесь нужно держать постоянный пост. Людей для этого хватает. Нас ведь теперь много. И все мы теперь, как заметила Яна, парнокопытные… то есть парные.
Ночь была великолепна. Ясная, ароматная тропическая ночь. В такую ночь все здесь замирает наглухо, чтобы накопить в здоровом сне необходимые силы для очередного дневного жизнерадостного буйства.
Вообще как-то спокойнее стало. Обстановка прояснилась, силы распределились, слабые места противника выявлены разведкой. А наша сила - в нашей слабости. На том и стоять будем. А что ж, яхта исчезла, мы блокированы, укрылись в глухом уголке острова, откуда нам не вырваться. День-два - и останется только сдаться на милость победителя, учитывая его превосходство в живой силе и мощную поддержку тыла, которая не преминет обозначиться.
На всякий случай я прикинул дремлющей головкой и крайний вариант - открытые боевые действия. Тут наша сила, напротив, уже в слабости противника. Несколько боевых единиц (наверняка эти парни из охраны фирмы) нас не испугают, тем более что руководить этой группой некому. Кроме Понизовского. Но какой бы он ни был хороший ученый в прошлом и удачливый фирмач в настоящем, этого творческого багажа для командования в бою явно недостаточно.
Сзади послышались легкие шаги, затем - рядом - легкое дыхание, и легла от меня по левую руку чуть запыхавшаяся Авапуи. Дина, стало быть, доверенное лицо Семеныча.
Я чуть покосился: надо сказать, довольно симпатичное лицо, особенно в мягком свете стареющей луны.
– Алексей, - шепнула она, - я вам на смену. Коля вас ждет.
– Зачем?
– Он там, на палубе, поляну накрыл, - хмыкнула Дина.
– Фляжку свою выставил. Мы уже хлопнули, он вас ждет.
Что за привычка, подумалось мне, по ночам водку пить. Что в Пеньках, что на Таку… каку. Я поднялся.
– Вы тут не спите, - предупредил.
– А не с кем, - зевнула Дина.
– Упрек или предложение?
– спросил
– Констатация. Иди, иди, Леха. Тебя твоя ваине заждалась, ревнует поди.
Поди… Она поди дрыхнет в своих валенках.
В гроте было уютно. Яхта сюда забралась, как зверушка в норку. Спряталась. Притулилась к кромке каменного карниза, который шел от входа вдоль всей левой стены. С него было удобно спускаться и подниматься на палубу - в зависимости от приливной волны.
Сумрачно, влажно. Вода отливает черным блеском - глубина здесь большая. А вот высота грота оказалась для яхты предельной - во время высшей точки прилива клотик мачты едва не касался «потолка».
Семеныч сидел на носовой палубе, красиво освещенный свечой, воткнутой в пустую бутылку. Неровный свет искорками поблескивал в капельках воды, покрывающих стенки пещеры.
– Они здесь держали катер, - сказал Семеныч, когда я присел рядом.
– Я этот катер с первых же дней искать начал, когда всю эту туфту разобрал. Ясно же, что между островом и основной базой должна быть предусмотрена экстренная связь. Но теперь они сюда не сунутся.
– Семеныч прикурил от свечи.
– Как там, спокойно?
Я кивнул:
– Думаю, до полудня они нам мешать не будут. Что у нас с оружием?
– Пистолетов навалом. Тимкин автомат, - прикинул Семеныч.
– И еще этого… как его… язык сломаешь. Как они сами-то не путаются.
– Репетировали. Роли заучивали. Кстати, как там у них с боевыми единицами, не прикидывал?
– Душ пять-шесть, не более. Те, с кем мне пришлось сталкиваться, на больничном. Недели на две. Артисты же нам не угроза, не бойцы. Им лишь бы по кустам шастать.
Из рубки выскользнула Яна, прошлепала босыми ногами по палубе.
На ней была моя безрукавка - в гроте все-таки прохладно. Ну и сыро, конечно, со стен все время сочилась влага.
– Ауэ, белые танэ! Чего вы здесь застряли? Ваины вас заждались.
– Да так… Патроны считаем, водку пьем.
– Э, Семеныч, э! Белым танэ, настоящим мужикам, все время не хватает патронов, водки и женщин.
– А мы про женщин и не думали.
– Вот именно. Пошли спать, Серый.
– С тобой уснешь, как же, - проворчал я.
Семеныч плеснул ей из фляжки в пластиковый стаканчик:
– Пей и уматывай! И да пошлет тебе добрый Эатуа красивый эротический сон! У нас еще разговор есть.
Рассказ Семеныча был тягостен. И начал он его такими словами:
– Знаешь, Серый, почему мы терпим одно поражение за другим в борьбе с криминалом?
– Знаю, об этом говорить - ночи не хватит.
Семеныч на эти слова не обратил внимания.
– Мы непоследовательны. Мы никогда не доводим дело до конца. Врага нужно добивать.
– Чтоб не мучился?
– Чтоб мы потом не мучились. Сам же про две головы говорил.