РПЛ 2
Шрифт:
– Отлично, - прошептала я, укладывая нож в свою сумку. – Что же дальше? Веди меня, колдовство, раз уж мы с тобой сегодня друзья…
Зрение мое слабело с каждым мгновением – я не могла различить ни стен, ни потолка. Однако впереди что-то начало серебристо мерцать, словно приглашая меня идти дальше, меж светящихся колдовских узоров – их я видела куда лучше, чем настоящее убранство покоев. Нити спускались с потолка, иной раз оставаясь прямыми, а кое-где вдруг хитро извивались, походя на струи фонтанов или на лепестки диковинных цветов. Но я отчетливо видела извивистый проход между ними, оставленный, должно быть, для оборотней-слуг, и шла вперед, к блеску, казавшемуся мне все более ярким и
До поры, до времени мне не удавалось понять, что за предмет так ярко сверкает, но все мысли вылетели у меня из головы, кроме одной: мне нужно завладеть этой чудесной вещицей. Сама не заметив как, я наклонилась и жадно вытянула вперед руку, пытаясь схватить ее. Тут голова закружилась: мне показалось, что я тянусь к такой же светящейся нити, и чары просто обманули меня, чтобы заманить в ловушку. Я отпрянула, как от огня, но слезы на мгновение утихли и зрение чуть прояснилось. Дивное мерцание исходило от расшитой серебром ленты, вплетенной в черные с красным отблеском волосы: я стояла у самой кровати ведьмы, и две ее длинные косы ниспадали до самого пола. Лица же я не могла разглядеть за вышитым атласным пологом, и мне подумалось, что это к лучшему – одним богам было ведомо, какое обличье принимало это создание в ночи, окружив себя защитной магией.
– Проклятое колдовство решило надо мной всласть позабавиться, - пробурчала я едва слышно, замерев в нерешительности. Мне вовсе не хотелось касаться волос колдуньи, но я точно знала, что должна украсть именно эту ленту, а не какую-либо другую.
Охранное заклинание опутывало роскошное ложе колдуньи сверху донизу, напоминая изящную птичью клетку. Но роскошные длинные волосы чародейки нарушили границы этого убежища, и я могла бы взять ленту – если бы коснулась ее кос.
Немало отвратительных манипуляций приходилось мне проделывать, помогая дядюшке Абсалому, однако никогда еще я не испытывала такого омерзения, как от прикосновения к шелковым волосам ведьмы. О, никогда я еще не касалась таких мягких и блестящих прядей, но мне казалось, что я копошусь в шерсти какой-то лежалой падали. Узел на ленте давно уж распустился, мне не пришлось долго возиться, хоть одна моя рука и была занята. Слабый вздох донесся из-за полога, и от страха я подалась назад так, что уселась на пол, сжимая ленту.
«Чары, подсуньте мне побыстрее третий подарок, пока мое сердце не лопнуло от ужаса!» - взмолилась я, но вместо третьего заветного предмета вдруг различила нечто другое, и от волнения чуть не вскрикнула. У самой кровати, на пестром ковре лежал беспамятный Мике. До того я не могла угадать даже темный силуэт на полу, а сейчас ясно видела бледное лицо с посиневшими губами. Он спал – тревожно и тяжело дыша, как будто в лихорадке, и к нему тянулось сразу несколько переплетенных между собой нитей, как будто присосавшихся к глазам и сердцу бедного юноши.
– Ох, бедолага! – беззвучно произнесла я, от бессилия стукнув кулаком по полу. Мике был надежно прикован к ведьме и разорвать эти цепи означало бы выдать себя. Но для чего-то магия показала мне его!
Я неловко подползла к юноше, с жалостью замечая все новые признаки крайней изможденности в его лице. Запястья его рук оказались перебинтованы, и я вспомнила, как оборотень говорил, что уже пробовал кровь нового пленника колдуньи. Мике спал у ее кровати, словно ручное животное, и поганое колдовство даже сейчас тянуло из него силу…
– Прости меня, - прошептала я, склонившись над ним. – О, как я перед тобой виновата!
И, сама не сознавая, что делаю, я поцеловала его в холодные, почти черные губы.
Вначале ничего не произошло, а затем он глубоко вздохнул, словно с его груди сняли тяжелый камень, и одна из волшебных нитей, ведущих к его сердцу,
Оставлять бедного Кориуса-младшего в руках ведьмы, конечно же, было подлым и малодушным решением. «Пусть! – с отвращением сказала я самой себе, поднимаясь, и делая шаг назад. – Пусть я буду гадкой предательницей! Да, честнее было бы остаться вместе с теми, кто страдает из-за моей глупости, и принять заслуженное наказание. Но если существует хоть какая-то возможность прикончить чародейку – я ею воспользуюсь! И пусть никто из них со мной не заговорит, не простит и знать не пожелает…»
Старое колдовство, за которым оставался еще один должок, не спешило давать мне последнюю подсказку. Я вертела головой, принюхивалась, и даже обращалась с беззвучной речью к высшим силам, отвечающим за чародейские дела, но тщетно. Ничто больше не сверкало и не казалось странно притягательным. Волнение истощило мое терпение, и я решила, что древняя магия наказывает меня за то, что я не спасла Мике, так что украсть третий заветный предмет мне не удастся.
Черные свечи горели все более чадно, и лужицы черного воска растекались повсюду, напоминая темную кровь – как та, что залила сегодня ночью пол библиотеки. Я замерла, уставившись на черные огарки, а затем, хлопнув себя по лбу, бросила один, помельче, в свою сумку.
– Если уж не это, то вообразить не могу, чего от меня надобно! – прошипела я, и торопливо юркнула к двери, ежесекундно опасаясь услышать, как за моей спиной раздастся повелительный женский голос и колдовские нити изрежут мое тело так же, как изрезали глаза.
Хорвек ждал меня у двери, и я, почти ничего не видя перед собой, едва не сбила его с ног, выронив при этом гадкий кровавый сверток. Он устоял, перехватил меня покрепче, и безо всякого предупреждения плеснул мне в лицо водой из фляжки. Я закашлялась, попыталась вырваться, но он не отпускал меня, пока не умыл, как следует. Остатки воды он вылил на мои руки, и только тогда я сообразила, что бывший демон торопился смыть с моего лица кровь оборотня, чтобы яд не успел подействовать слишком сильно.
– Я нашла!.. – смогла вымолвить я, сдавленно кашляя и сипя, но Хорвек отмахнулся:
– Твои находки – твоя добыча, мне не стоит смотреть на них или касаться. Ошиблась ли ты или нет – вскоре узнаем. У нас все равно нет времени на исправление ошибок. Светает. Нам нужно уходить, пока к госпоже чародейке не явились на поклон ее слуги.
Мне все еще казалось, будто в глаза насыпали песка, но идти вслед за светом лампы я уже могла. Хорвек вновь взвалил на себя спящего Харля, а мне, разумеется, достались тряпки и распроклятый дорожный сундучок, казавшийся мне все тяжелее. Отойдя от покоев ведьмы, мы принялись наряжаться, забившись в укромный угол. К счастью, обе почтенные дамы, которых мы ограбили нынче ночью, отличались тучностью сложения, оттого наряды их мы могли надеть поверх нашей обычной одежды за вычетом курток, которые пошли в дорожный сундучок. Однако на этом хорошие новости закончились и вскоре невозмутимость бывшего демона поколебалась: он чертыхался сквозь зубы, пытаясь влезть в старомодное платье, изобилующее нарядными оборками, шнурками и лентами, которые цеплялись за его побрякушки, словно желая отомстить дерзкому вору мелкими пакостями. Я тем временем безуспешно хлопала по щекам сонного Харля и щипала его за уши. Хоть рассвет и близился - а вместе с ним приходил конец и сонным чарам - но мальчишка все равно походил на беспробудного пьяницу и никак не мог встать на ноги.