RS-9.Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны
Шрифт:
— Значит, так и есть, — очевидно, Доменика доверяет коллегам. — Джанфранко звонил мне утром и отчитывался. Говорит, тебе под занавес стало плохо, это так?
— Весьма. Это оказался очень необычный опыт, я сама знаешь сколько лет ничего подобного не делала.
— Но делала ведь, — Элоиза прямо представила, как Доменика пожала плечами. — Если бы ты не пошла заниматься всякой абстрактной ерундой, а занялась бы медициной, то сейчас была бы очень приличным специалистом. В принципе, если захочешь сменить работу — приходи,
— Спасибо, нет, — рассмеялась Элоиза. — Что господин Джанфранко рассказывал о ранении?
— Что обыкновенная дыра в брюхе, каких бывает миллион. И что если судить по количеству рубцов от предыдущих вмешательств, для пациента такое не в новинку. Ну и что организм выглядит в целом здоровым и крепким, зарастёт быстро. Это кто-то из вашей службы безопасности?
Элоиза снова вздохнула.
— Это монсеньор герцог.
Доменика рассмеялась.
— Верен себе. Всегда впереди всех, так?
— Я не знаю деталей, но нет. Глупость.
— На него не похоже, — усомнилась кузина.
— Отчего же? Говорят, у него вчера вообще был день глупостей.
— Значит, он и на это способен, — снова рассмеялась Доменика. — Восстановится, ничего страшного.
— И хорошо, — заключила Элоиза. — Скажи, что странного в этом твоём Джанфранко? Мне было недосуг вчитываться. Как будто он не вполне человек.
— Не вполне? Очень точно сказано. Знаешь, это не мои тайны. Ну да, так получилось, что я кое-что о нём знаю, благодаря тому, что с ним работала, но это касается только его. А врач он хороший.
— Я заметила. Спасибо тебе, без врача мы бы не справились.
— Пришлось бы тебе вспоминать, что у людей в брюшной полости и как это приводить в порядок, да и только, — рассмеялась Доменика. — Держи в курсе, что там у вас и как, хорошо?
— Хорошо, — Элоиза отключилась и порадовалась тому факту, что вспоминать детали содержимого брюшной полости человека ей вчера не пришлось.
Как она в тот день доработала до конца дня? Силой мысли и ответственности, наверное. Отпустила сотрудников, выключила технику и, не переодеваясь, отправилась к медикам.
На посту сидел за столом и что-то читал Стефано, второй ассистент Бруно.
— Добрый вечер, госпожа Элоиза! — он радостно выбрался из-за стола. — Вы хотите узнать про монсеньора, так?
— Добрый вечер, господин Стефано. Так, всё верно. Он, полагаю, у себя?
— Где ж ему быть, — рассмеялся он на это её «у себя». — Проходите, конечно.
Элоиза открыла знакомую дверь. Рассеянный свет, закрытое шторами потемневшее уже окно, цветы в кадках не шелохнутся. Заставила себя посмотреть на кровать.
Монсеньор герцог услышал звук открывающейся двери и шагов, и открыл глаза.
— Добрый вечер, Элоиза, — проговорил он.
Тихо
— Добрый вечер, — она тоже говорила негромко. — Как вы себя чувствуете, монсеньор?
— Всё хорошо, спасибо. Мне рассказали, что вы вчера спасли меня. А я вёл себя, как идиот. Приношу вам свои извинения — я не должен был так поступать с вами и так говорить с вами.
— Ни слова больше, монсеньор. Вам вредно разговаривать, — она подошла близко, коснулась пальцами его лба и погрузила в сон.
Вот ещё, разговаривать. С ним. Сейчас. Вчера поговорили.
Спящего пациента осмотреть намного проще. Элоиза оглядела его со всех сторон, коснулась лба, затылка, пальцев рук и ног, подняла простыню и посмотрела на шов. Не увидела ничего особенного. Наверное. Она же не специалист, в конце концов. Но специалисты все как один говорят, что восстановление идёт, как положено.
Значит, здесь ей делать более нечего.
В коридоре рядом со столом Стефано стоял Лодовико. Вид у него был, прямо скажем, не цветущий — похоже, не она одна не спала со вчера.
— Добрый вечер, госпожа Элоиза, — кивнул он. — Позволите вас немного проводить?
— Добрый вечер, — кивнула она. — Пойдёмте.
— Как вы?
— Нормально. А вы?
— Я тоже, наверное. Знаете, хочу сказать вам одну вещь.
Что там ещё? Элоиза насторожилась. С таких слов всегда начинается что-нибудь… в общем, что-нибудь.
— Говорите.
— Спасибо вам за Себастьяно. Если бы не ваша родственница, мы бы не нашли врача. Или не так сразу, не вовремя, ещё как-нибудь там. И если бы не ваши руки, ему сейчас было бы хуже, я так понимаю, и заживало бы дольше и сложнее, а так он сегодня уже бегать порывался.
— Ему не позволили, я полагаю?
— Именно так, да. Так вот, о чём я. Знаете, у меня есть несколько названных родственников, это бывает ничуть не хуже, чем по крови. Себастьяно, скажем, мне вместо брата, тем более, что родного брата у меня и не было никогда. Так вот, если бы вы позволили мне считать вас сестрой, мне было бы радостно. Я не напрашиваюсь в ваше высокородное семейство, нет, но мне кажется, что я мог бы иногда вам в чём-нибудь помогать, по-родственному. Как сегодня ночью вы помогли мне.
Элоиза остановилась, взглянула на него. Это оказалось… неожиданно. Пятый брат? Пять лучше, чем четыре.
— Лодовико, вы как всегда и как никто. Не ожидала, правда. Я буду очень рада считать себя вашей сестрой.
— Спасибо, — он улыбнулся, потом опустил глаза.
— Но с одним условием.
— С каким? — взгляд тут же поднялся на неё.
— По моим сведениям, братья говорят сёстрам «ты». Я знаю точно, у меня есть несколько.
— Я подумаю, спасибо, — он кривовато усмехнулся, и тут они оказались возле её дверей. — Доброго вечера, Элоиза. И доброй ночи, я полагаю.