RS-9.Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны
Шрифт:
— Рада знакомству, монсеньор, — Доменика подошла и протянула ему руку, которую он, однако же, по обыкновению поцеловал.
Невозмутимо, но со смешком во взгляде.
— Я тоже, госпожа настоятельница. Рад видеть своими глазами легендарную личность.
— И откуда же берутся легенды? — Доменика подняла бровь точь-в-точь, как временами делала сама Элоиза.
— Из воздуха, — рассмеялся Себастьен.
— Пусть из воздуха, хорошо. Кому из вас нужна консультация? — она внимательно оглядела обоих.
— Нам двоим,
— Любопытно, — ответила та. — Что ж, идёмте.
Небольшая комнатка для встреч — директрисы с родителями, воспитанниц с родителями, монахинь с родственниками — была всегда, но сейчас для Доменики в ней обустроили целый парадный кабинет. Здесь не было шкафов ни с книгами, ни со склянками, зато были удобные кресла и стол, на котором уже стояли кофейные чашки и какие-то сладости.
— Располагайтесь, — кивнула Доменика на кресла и позвонила в звонок.
Раньше звонили в колокольчик, теперь — нажимали кнопку. Хотя бронзовый колокольчик с ручкой всё равно лежал на столе.
Элоиза осторожно опустилась в кресло, Себастьен же вежливо подождал, пока усядется Доменика. Ещё одна дверь отворилась, и незнакомая Элоизе монахиня внесла поднос с кофейником, сливками и сахарницей.
— Эла, я знаю, пьёт кофе со сливками, а вы, монсеньор?
— А мне чёрный, пожалуйста.
Доменика ловко управилась с кофейником, чашками и прочим, затем сложила над своей чашкой руки знакомым с детства жестом и спросила:
— Итак, о чём речь?
Элоиза взглянула на Себастьена, но он не рвался говорить. Пришлось самой.
— Скажи, Доменика, если двоим иногда снятся одни и те же сны, это о чём вообще?
— А это зависит от того, кто те двое друг другу. Незнакомые люди? Едва знакомые? Родитель и ребёнок? Непримиримые враги? Лучшие друзья? Любовники?
— Последнее, — выдохнула Элоиза.
— Придётся подробнее. Что за сны? Как часто?
— Разные, и скорее уж редко, меня интересует один конкретный, не все.
— Тогда жду деталей, — Доменика впилась в Элоизу взглядом.
— Позволь без особых деталей, — усмехнулась Элоиза, и отметила, что раньше она бы от такого взгляда выложила, как миленькая, и детали, и ещё что-нибудь, а сейчас вспомнился Лодовико в ночь операции — и взгляд остался просто взглядом. — Но общий смысл в том, что в том сне мы с монсеньором познакомились в ранней юности и знали друг друга всю жизнь. Какие-то события совпадали с реальными, какие-то нет. Но в итоге ни он в моей версии, ни я в его — не дожили до момента нашего реального знакомства. Более того, оказалось, что в моём сне он погиб в такой момент, когда в реальности как раз имел все шансы погибнуть, однако, остался жив. И я в его сне — ровно так же.
— Дайте руки, — Доменика отставила пустую чашку и взяла правой рукой правую руку Себастьена, а левой — левую Элоизы. — И сами возьмитесь тоже, чем там у вас осталось.
Себастьен
Более того, от сосредоточения закружилась голова.
Доменика резко отпустила их и стряхнула руки.
— Вы почему такие неживые оба?
— Монсеньор неделю назад перенёс полостную операцию, а у меня вчера был приступ.
— Красавчики, — проворчала Доменика. — Знаете, что в таком случае следует делать?
— Лечиться, — пожала плечами Элоиза. — Вот ему, — она кивнула на Себастьена, — ещё толком ходить так и не разрешили.
— Раз уж вы тут передо мной оба, то скажу обоим — вам эффективнее всего лечиться в связке. Друг об друга, так сказать.
Себастьен молча улыбнулся.
— Мы подумаем, — кивнула Элоиза, стараясь не взорваться. — А по делу ты можешь что-нибудь сказать?
— Могу. Жила-была мышка и мечтала стать кошкой. С мохнатой густой шерстью, длинными когтями, острыми зубами и пушистым хвостом. По улице она бы ходила гордо и с достоинством, и никакие мелкие твари не смели бы на неё глаза поднять. И приснился ей сон, что родилась она кошкой. И была та кошка прекрасна, её любили, гладили и кормили. А потом что-то изменилось, и кошку выставили на улицу. Где её на второй день разорвали собаки. Про судьбу и её варианты рассказать?
— Даже и не знаю, — покачала головой Элоиза. — Что про неё рассказывать — от неё ведь ни защититься, ни уйти.
— Только принять как данность. Или договориться. Что в нашем случае практически одно и то же.
— То есть если бы жизнь сложилась так, как в том сне, счастье было бы недолгим?
— Если бы было вообще. Ты же избавила меня от деталей, — усмехнулась Доменика. — Вот что я вам скажу, молодые люди. Судя по тому, что я вижу, вам друг от друга никуда не деться. Однако же, друг с другом тоже непросто. Но вы оба из тех, кто не останавливается, если видит цель, так что вы справитесь, как мне кажется. Ерунда все эти ваши сны, проснулись — и забыли. Не поверю, что в настоящем нет ничего, что было бы важнее снов.
— Правильно не поверишь. Спасибо за то, что уделила нам время, мы поедем.
— Подожди.
Доменика достала из спрятанного в складках рясы кармана телефон и позвонила. И скомандовала кому-то взять и принести большой зелёный флакон и чёрную коробку. А потом ещё раз позвонила и затребовала новый кофейник.
Кофейник и сливки принесли мгновенно, Доменика снова разлила всем кофе.
— Монсеньор, а вы почему молчите? — она не впилась взглядом, нет, но тщательно его ощупала.
— Наслаждаюсь увиденным, — он слегка наклонил голову. — Каждая следующая дама вашего семейства, которой меня представили, это… как пополнение коллекции, если вы понимаете, о чём я.