Шрифт:
Михаил Горымов
Рубеж
– Ты в Бога веришь?
– спросил Фёдор парня в синей куртке.
– Верую.
– И коммунист?
– Я не люблю коммунистов!
– А ты?
– обратился Фёдор к дружиннику.
– Коммунист!
– И партбилет есть?
– Есть!
– Парень с гордостью показал свой билет.
– Ну что ж, молодцы, ребята...
Глава первая
Фёдор полулежал на диване и смотрел телевизор, когда на экране появилось лицо Б.Ельцина. Увидев его, Фёдор поморщился, как от зубной боли:
– Дорогие сограждане, соотечественники...
– начал врать Ельцин.
– В последнее время мне больно смотреть, как наше государство всё больше и больше сползает в пропасть: к хаосу и распаду, к полной дестабилизации экономики...
– Говорил всенародно избранный много и сумбурно, о том, что проклятые депутаты только и думают, как бы продать страну побыстрее и подороже, а он один только и печётся о государстве и о благосостоянии россиян.
– Поэтому, - сказал всенародно избранный, сделав небольшую паузу и скосив глаза в шпаргалку.
– Мы тут посовещались с народом, и я решил распустить парламент! В стране вводится чрезвычайное положение, и вся власть отныне будет принадлежать мне!
– На этой фразе Ельцин сделал ещё одну паузу, и глазки его заблестели.
– Так, всё ясно!
– произнёс Фёдор, вставая наконец с дивана и выключая телевизор. Он быстро собрал свой фотографический кофр: положил туда фотоаппарат, вспышку, несколько плёнок и вышел на улицу.
Фёдор был высокого роста, крепкого телосложения, тридцати трёх лет от роду. Помимо основной работы он подрабатывал тем, что фотографировал для различных газет и журналов в качестве внештатного фотокорреспондента. Вот и сейчас он направился к зданию Верховного Совета РСФСР в надежде заснять что-нибудь интересное.
У здания Верховного Совета шёл митинг. Народу было немного, тысячи четыре человек. Развевались красные и андреевские флаги, сменяя друг друга, выступали пламенные ораторы, они как один клеймили позором Б.Ельцина и говорили, что его действия неконституционны, периодически раздавались призывы записываться в боевые десятки. С двух сторон площади строились жиденькие баррикады. Какой-то мужчина лет пятидесяти с серьёзным видом заготавливал камни.
– А если танки пойдут?
– спросил его Фёдор.
– Ничего, отобьёмся!
– ответил мужчина, разбивая об асфальт очередной кирпич.
– Булыжник - оружие пролетариата.
– Зачем вы это делаете?
– Что делаю?
– не понял мужчина.
– Ну, кирпичи зачем бьёшь?
– А, чтобы бросать удобнее было.
– Понятно, - ответил Фёдор и отошёл в сторону. Рядом горел костёр, возле него сидела группа с красным флагом. Фёдор подошёл к ним и сел к костру.
– Что-то маловато нас, - сказал молодой парень в синей куртке.
– В августе девяносто первого вроде бы побольше было.
–
– встрепенулся другой парень с повязкой дружинника. Ведь жрать считай нечего, одежду купить невозможно. В Чечне двести тысяч русских сделали рабами, в Молдавии русских просто убивают, а они по домам сидят. Ну неужели не понимают, что не отсидеться. Если Ельцина и его банду не остановить, то скоро и здесь начнут убивать русских. Ведь восемь миллионов жителей в Москве...
– В Москве русских только два с половиной миллиона, - перебил парня мужчина средних лет.
– Только два с половиной миллиона, а евреев четыре. Мы живём в оккупированном городе!
Как бы в подтверждение его слов, из темноты раздался крик: "Москва наш город!"
Фёдор обернулся. По площади разгуливали четыре еврея-хасида. Они были в своих неизменных сюртуках, на голове у каждого был чёрный котелок.
– "Москва - наш город!" - снова закричали хасиды. Парень в синей куртке и другой, с повязкой дружинника, угрожающе встали. Но их тут же остановили.
– Не надо, не надо, ребята. Это провокация!
Фёдор присмотрелся и увидел, что на некотором расстоянии за хасидами следовала группа людей с видеокамерами наготове.
– "Москва - наш город!" - опять завопили хасиды, но тут началась передача из зала заседаний Верховного Совета, и их выкрики потонули в могучих звуках громкоговорителей.
К костру подошли два иностранца с видеокамерами.
– Простите!
– сказал один из них, обращаясь к парню в синей куртке. Можно задать вам несколько вопросов?
– Валяйте!
– отозвался парень.
– Зачем вы здесь собрались?
– Мы собрались здесь, чтобы поддержать Верховный Совет в борьбе против ублюдка Ельцина. Это не оскорбление. Ублюдок значит урод. А Ельцин моральный урод!
– А если он применит против вас силу?
– спросил журналист.
– Сила и у нас есть. Но, как сказал наш национальный герой Александр Невский, не в силе Бог, а в правде. А правда за нами.
– Спасибо!
– сказал иностранец, опуская видеокамеру.
– Ты в Бога веришь?
– спросил Фёдор у парня в синей куртке.
– Верую.
– И коммунист?
– Я не люблю коммунистов!
– Ну, а ты?
– обратился Фёдор к дружиннику.
– Коммунист!
– И партбилет есть?
– Есть!
– парень с гордостью показал свой партбилет.
– Ну что ж, молодцы ребята, - сказал Фёдор вставая и отходя от костра.
Толпа на площади к этому времени распалась на небольшие группы по восемь-десять человек, которые сидели у костров, между ними сновали люди с фото- и видеокамерами. У двадцатого подъезда прохаживались люди в военной форме. Это были офицеры, у каждого на плече висел автомат. В другом конце площади стоял огромный мусорный бак с надписью "Ящик для Ельцина", прямо под баком сидели четыре охрипших хасида и пили кофе, подкрепляя свои ослабевшие силы.