Рубеж
Шрифт:
Солнце уже склонялось к горизонту, когда Жогин подал команду приступить к тренировочным занятиям. Командиры установок бойко повторили команду и без промедления заняли свои места. Операторы, выбежав из укрытия, мгновенно определили место расположения, атмосферное давление, направление и скорость ветра. Ячменев и Машкин сразу же приступили к сложным математическим вычислениям.
Жогин следил за стрелкой секундомера и в то же время за теми, от кого зависели быстрота и точность вычисляемых данных. Он видел, как напряженно шевелятся толстые губы ефрейтора
Майору приятно, что операторы так старательны и преданы делу. Но время, отведенное на вычисление, все же затягивается — сперва на секунду, потом на две. И чем дальше отсчитывает секундомер мгновения, тем грустнее делаются глаза Жогина. Уже какой раз он проводит тренировочные занятия с планшетом, но добиться полного эффекта, к которому стремится, еще не сумел.
Вот цифровые данные готовы. Их нужно вводить в счетно-решающее устройство, но Жогин подает команду:
— Отставить!
Ему хочется немедленно повторить работу операторов. Он верит, что Ячменев и Машкин могут работать быстрее и увереннее. И опять все начинается сначала.
Бегут секунды, но уже не так быстро, как вначале. И секундомер в руках майора не вздрагивает, а лежит устойчиво. Но главное — нет у ракетчиков ни лишних движений, ни суеты... Наконец цифровые данные получены быстрее нормативного срока. Они немедленно вводятся в счетно-решающее устройство. И вот уже подана команда «К бою».
Майору хорошо видно с командного пункта, что одна учебная ракета кренится. Наводчик старается придать ей заданный угол возвышения. Но безуспешно. Ему на помощь спешит командир установки.
— Осторожнее, товарищи! Осторожнее! — кричит майор Жогин и тоже устремляется к пусковой установке. Он отталкивает от нее командира установки и наводчика и подает команду: «Выключить пульты». Но в этот самый момент на него обрушивается сильный удар. Жогин словно проваливается куда-то в пустоту и теряет сознание.
5
Женщины нервничали. Они по рецепту Марины нашпиговали чесноком и зажарили свиной окорок, налепили пельмени и приготовили крепкий мясной бульон. Но бульон давно остыл. Пельмени уныло раскисали на широких фанерных листах.
Уже вечерело, а никто из них не знал, когда наконец прибудут их мужья.
Наталья Мироновна тишком от своих помощниц уже дважды звонила в штаб оперативному дежурному. Но дежурный ничего толком не объяснил.
Сбросив фартуки, Наталья Мироновна, Ольга Борисовна и Марина вышли на террасу. Сюда же, закончив дела в политотделе, пришла жена майора Жогина, Надежда Андреевна. Давно уже должна была прийти и приглашенная Ксения Германовна Горчакова. Но ее почему-то все не было.
— Странно, — озабоченно пожала плечами Наталья Мироновна. — Дома ее тоже нет. Я звонила.
— А я заходила за ней, — сказала Надежда Андреевна. — Квартира закрыта, соседи ничего
Ольга Борисовна шутливо заметила:
— Вы зря ищете ее дома. Она теперь не иначе как по зайцам ударилась.
— Чего там по зайцам — по кабанам! Вы знаете, как она по-рыцарски своего мужа спасала на охоте от кабана?
Не участвовала в разговоре одна Марина. Она сидела в глубоком плетеном кресле, подперев ладонью задумчиво опущенную голову.
На веранде уже было по-вечернему сумеречно. Закатный лучик поблескивал теперь лишь в самом верхнем оконце и был готов вот-вот исчезнуть вовсе.
С улицы в парадную дверь кто-то позвонил. Все разом притихли, решив, что наконец-то вернулись с полигона мужчины. Хозяйка, на ходу поправляя прическу, побежала открывать дверь. Она уже приготовилась осыпать виновников упреками, но вместо этого удивленно всплеснула руками. Перед ней в дверях стояла Ксения Германовна с еле втиснутым в капроновую сумку огромным коричневым сазаном.
— Да что это? Откуда вы, Ксения Германовна?..
— А прямо с Каряжного затона. С утра выжидала его, голубчика. Четыре раза снасти проверяла — не идет и все. А тут, перед самым закатом, влетел, мой хороший. Ох, и вывозилась я с ним на бережку-то, еле справилась. И хорошо, что успела опередить наших командиров. Ну, командуй, Наташенька, где его, свиненыша, разделывать будем?
— Зачем разделывать? — возразила Наталья Мироновна. — Мы уже все приготовили, закусок вполне хватит.
— Что значит хватит? — На возбужденном лице рыбачки вспыхнул румянец, в широко распахнутых глазах заметались искорки обиды. — Ну и придумали... у них все есть. А для чего же я старалась?
— Домой унесете, а завтра запечете его в духовке.
— Завтра я другого поймаю. А этого непременно на стол. Вы знаете, что мне мой Горчаков сказал, уезжая? Он сказал: или сазан на столе, или пойдем в загс за разводом.
— Что-то не верится, — засмеялась Наталья Мироновна.
— А вот как хотите. Ну, куда рыбу, распоряжайтесь поскорей? — Ксения Германовна прошла на кухню и принялась высвобождать сазана из сумки. Затрепетавший сазан изогнулся и, выскользнув, тяжело шлепнулся на пол.
Прибежавшие с террасы женщины восхищенно рассматривали красавца:
— Ух ты! Это не рыба, а целый танк!
— И как вы его подсекли? На какую наживу?
— Приворожила я его, девоньки, сердечным словом, — с напускной серьезностью объяснила Ксения Германовна.
— Может, и нас научите? — улыбнулась Надежда Андреевна. — И давайте рыболовецкую артель создадим под водительством Горчаковой. Пусть мужики завидуют.
— Верно, это же здорово: артель! — Марина обрадованно всплеснула руками. — А у нас в Приречной пойме охотничий домик будет.
— Какой-какой? — не поняла Ксения Германовна.
— Самый настоящий охотничий, — повторила Марина. — Уже есть проект и бревна заготовлены. Только гарнизонное начальство подтолкнуть нужно.
— А что, можно и подтолкнуть, — загорелась Ксения Германовна. — Даже сегодня можно.