Рубин царя змей

Лайм Сильвия

— На теле повелителя чувствуется отчетливый аромат. — Как только прозвучали первые слова, все присутствующие мгновенно затихли. — Его элементы находятся также на рукояти кинжала, шее повелителя, его ладонях и одежде. То есть можно говорить с уверенностью о том, что убийца, который держал в руках оружие, также имел соприкосновение с царем.

— Ну?! — нетерпеливо воскликнула Райела. — Ты узнал запах? Кто это был?!

Тишина вокруг стала звенящей.

— Этот запах, безусловно, знаком мне, — спокойно

проговорил Лиррияс и вдруг посмотрел на Иллиану.

Сердце девушки провалилось куда-то глубоко-глубоко вниз. Ей не нужно было слушать дальше, чтобы понять, что он сейчас скажет. Это читалось в прозрачно-водянистых глазах.

— На повелителе остался аромат духов, — продолжал тем временем мастер ароматов, все так же внимательно разглядывая Иллиану. — Здесь я почувствовал ноты красного ягеля, анемоны, пыльцы серебрянки, масла Белорнской кубышки, побегов царского мака, смолы златодрева и… — он сделал странную паузу, — выжимки змеиного корня, украшенной рубиновой пылью.

На последних словах присутствующие мираи резко выдохнули.

Девушка мгновенно вспомнила тот день, когда Лиррияс помогал ей замешивать духи. Прямо сейчас он перечислил все те компоненты, которые входили в состав ее аромата, подписывая тем самым ей смертный приговор.

Внутри Иллианы все похолодело.

— Этот запах уникален, — тем временем продолжал мастер, — потому что компоненты смешивались на моих глазах. И я могу с уверенностью сказать, что принадлежит запах Иллиане Тангрэ, сайяхасси царевича Торриена.

Помещение наполнил нервный шум, шуршание одежды, шевеление хвостов.

— Эта девка носила на себе камень царей? — взвизгнула тут же Райела, стиснув ладони в кулаки.

Дарьеш резко поднял ладонь в воздух, заставляя ее умолкнуть.

— Сайяхасси понесет наказание, — проговорил он жестко, глядя Иллиане в глаза.

— Но это не я… — выдохнула она, сжимая в руке тонкий флакончик, который даже сейчас висел у нее на шее.

Все слова словно вдруг растерялись от чудовищной несправедливости. Слова… Даже если бы Иллиане было что сказать, разве кто-то, кроме Торриена, который даже сейчас был на ее стороне, стал бы слушать?

На глаза навернулись непрошеные слезы.

— Мог ли кто-то выкрасть ваши духи? — спросил негромко Лиррияс, приблизившись к ней, и девушка впервые увидела в его бледном взгляде намек на сочувствие. Он поднял руку, чтобы положить ее ей на плечо, но так и не сделал это. Опустил, не преодолев каких-то несколько сантиметров.

Иллиана покачала головой.

— Они всегда были при мне… — раздался ее надломленный голос. — Может быть, пока я спала… Но я всегда спала лишь в покоях Торриена.

— Царевич Торриен тоже будет заключен под стражу, — кивнул Дарьеш.

— По какому праву ты распоряжаешься здесь? — тихо проговорил Торриен, приближаясь к брату.

Как

только он сделал шаг вперед, несколько стражников попытались его остановить, но он лишь дернул рукой, освобождаясь от их захвата. А в следующий миг штаны на нем треснули, и вместо ног появился огромный черный хвост, блестящий тысячей золотых звезд.

Торриен оторвал от пояса остатки одежды, как ненужную тряпку, и отбросил в сторону, оказавшись всего в шаге от Дарьеша. Наследник на полголовы возвышался над ним, но гораздо более грозным сейчас выглядел именно Тор. В его ярко пылающих глазах светилась ярость и впервые настоящая ненависть.

— По праву нового царя, — гордо ответил Дарьеш, выдержав взгляд брата.

— Ты еще не коронован, — медленно произнес Тор. — Не забывайся. Ты всего лишь царевич, как и я. И не можешь приказывать мне.

На последних словах голос Золотого змея понизился и зазвучал особенно опасно. Вокруг словно стало еще тише.

Несколько секунд Дарьеш молчал, будто не знал, что ответить. Но затем вновь раздался голос мастера ароматов:

— Я хотел бы добавить, — проговорил он, на короткий миг все же коснувшись ладони Иллианы, — что девушка могла и не быть виноватой.

— Что? — спросила Райела. — Это как же?

Лиррияс вдруг повернулся к Торриену и низко поклонился.

— Прошу прощения, царевич. — А затем выпрямился и закончил: — Аромат мог повторить тот, кто имел с ним непосредственный контакт. Если предположить, что царевич Торриен обладает повышенным обонянием, он мог скопировать запах.

— Ты обвиняешь меня в убийстве отца?! — зарычал Золотой змей, дернувшись вперед, но в последний момент закрывая глаза и останавливая себя, глубоко вдохнув.

Мастер ароматов отшатнулся, на его лице вспыхнул страх.

— Я лишь говорю, что знаю, шерисмирай. — И низко поклонился.

— Я понимаю, — нехотя рыкнул Торриен. — Поэтому еще не убил тебя.

Лиррияс склонил голову еще ниже и попятился к стене.

— А может, ты сам и повторил этот аромат, уважаемый Лиррияс? — прищурившись, процедила Райела. — Раз знал досконально его состав. Да еще и доступ имел ко всем ингредиентам!

Мастер побледнел, хотя с его светлым цветом кожи казалось, что это невозможно.

— Нет, он не мог, — покачал головой злой, как гессайлах, Торриен. — Он не знал точных пропорций и не имел контакта с духами. Я следил.

Райела кивнула и надменно промолчала.

В этот момент Дарьеш подал знак стражникам, что толпились у дверей, и проговорил:

— Пока я не коронован, я не имею права заточить тебя в темницу, Тор. Но ты не выйдешь из своих покоев, пока будет идти расследование.

— Ты думаешь, что я убил отца? — спросил Золотой змей, сжав губы. — Какой же у меня был мотив, не подскажешь?