Рубиновый дракон для скромницы

Морфокс Лия

Так почему же отец так торопился выдать меня замуж? У него была на это весомая причина - его век подходил к концу. Папин дракон не смог смириться с потерей своей пары и медленно угасал в тоске. А вот я маму совсем не помнила, ведь она покинула нас, когда я была ещё крохой. Депрессия из-за утраченных крыльев не позволила прожить ей счастливую и долгую жизнь с моим отцом, постепенно иссушив, а потом и вовсе отняв её у любящего мужа и новорождённой дочери.

Огюст не мог допустить того, чтобы я оказалась предоставлена сама себе. В мире патриархата девушка не могла за себя отвечать, будь

она хоть трижды носитель драконьей крови. За неё нёс ответственность муж, отец, или братья. Поскольку последних у меня не имелось, то приоритетом отца стало найти мне достойного жениха, пока он ещё способен был это сделать.

Папа думал, что я не догадываюсь о его истинных мотивах, но я всё знала. Знала, и понимала, что ему осталось недолго. Но от этого страх потерять самого близкого мне человека, меньше не становился. Он вырастил меня сам. Не было ни нянек, ни других женщин, которых обычно приводят в дом овдовевшие или холостые мужчины. В уютном особнячке с большим садом были лишь мы вдвоём, скрытые от чужих глаз за кроной вечнозелёных хвойных деревьев. Опасаясь, что меня может постичь та же участь, что и маму, он растил меня кроткой, послушной, чтобы я не рвала себе душу, а смирилась с тем, что при заключении брака драконица обязана передать крылья своему супругу.

И я действительно смирилась.

Наш мир был устроен так, что вторую ипостась имели только драконы мужского пола. Женщинам же были даны только крылья. Но и в них было заключено немало силы. Только вот однажды, давным-давно кто-то решил, что драконицам они ни к чему, что их удел дом, быт и дети. Тогда же был придуман и законодательно введён обряд, который проводился во время свадебной церемонии и передавал большую часть сил супруги новоиспечённому мужу. А тот, кто был не согласен расставаться со своей магией, становился изгоем.

Я не хотела задумываться о том, каково это, когда насильно выдирают часть тебя. Когда ты мог творить, летать, а потом хлоп! И ты остался лишь с крохами былых возможностей.

За своими думами я и не заметила, как разобрала вещи и оказалась за обеденным столом.

– У тебя всё хорошо?
– спросил папа, вытягивая меня из не весёлых мыслей.

– Ну... В общем и целом да, но...

– Но?
– повторил Огюст.

Я глубоко вдохнула, словно перед прыжком в воду, а потом на выдохе произнесла:

– Я хочу расторгнуть помолвку с Кастоном.

– Причина?
– отец в удивлении приподнял бровь.

– Я у него не одна...

Папа нахмурился сильнее. Он искренне любил свою жену и не понимал, как можно видеть объект обожания в ком-то ещё.

Молчали долго.

– Прости меня, дочка.

– За что?
– опешила я, широко распахнутыми глазами уставившись на хмурого отца.

– Быть может, если бы я заложил в твой характер другие черты, ты смогла бы не допустить такого отношения к себе.

– Ну... Я не то, чтобы совсем скромно промолчала и спустила ему всё с рук. Я такого не прощу, и не выйду за него замуж.

– Конечно не выйдешь. Я бы и сам разорвал все договорённости, узнай об этом раньше. Явлюсь с визитом к ним завтра же. С утра пораньше.

– Давай потом?
– попросила я, и сразу пояснила:

– Соскучилась

по тебе. Хочу провести время вместе, пока есть возможность. Всё отменить мы успеем чуть позже, а пока...

Я начала рассказывать папе обо всём, что происходило со мной в академии с начала учебного года. О моих успехах в учёбе и новых дисциплинах, которые, порой, давались не так легко. О Джоан...

– Ты знаешь...
– начал папа, когда я рассказала о зелье.
– Мне не очень нравится, что ты общаешься с этой девушкой.

– Джо замечательная. Да, у неё взрывной характер, и вообще она моя полная противоположность, но она хорошая, правда. И за эту лишнюю каплю она потом...

– Извинилась, конечно?
– предположил отец.

– Что? Нет, - рассмеялась я.
– Джоан ругала себя на чем свет стоит. Она не умеет прямо извиняться.

Я тепло улыбнулась, вспоминая, как вечером после бала Джоан сначала удостоверилась, что со мной всё хорошо, а потом начала разносить комнату, ругаясь на себя и отвар такими словами, от которых у меня уши покраснели до самых кончиков. Но парочку из них я всё же для себя отметила и запомнила - вдруг пригодятся когда-нибудь.

– Уверена, что она не нарочно ошиблась?
– с сомнением произнёс родитель.

– Полностью. Я доверяю ей, как самой себе.

– Значит и мне придётся, - вздохнул папа, - надеюсь, что ты не ошибаешься.

– А я не надеюсь. Я точно знаю.

– Ей повезло иметь такого верного друга, как ты.

– И мне с ней тоже повезло, - кивнула я.
– Ведь если бы не Джоан, я бы вряд ли была так спокойна сейчас. Её зелье и правда помогло справиться с разрушительными эмоциями, выплеснув их до того, как они бы поглотили меня полностью.

О том, что эти самые эмоции я, возможно, выплеснула не на того, на кого нужно, говорить не стала.

Глава 5

Элайза

Неделя каникул пролетела, как один миг. Мы с папой встретили новый год вдвоём. Дома, в теплой семейной атмосфере, устроившись между ёлкой, украшенной блестящими разноцветными шарами, и камином, мы рассказывали друг-другу разные весёлые истории, а потом гуляли по украшенным улицам и играли в снежки. Он смеялся и веселился, как ребенок, и мне было радостно видеть его таким. В очередной раз моим новогодним желанием было загадано, чтобы папа нашел своё счастье, и чтобы его дракон снова обрёл вкус к жизни. Как мужчина мой отец был очень даже привлекательным: высокий, широкоплечий, с пепельно-белыми волосами до лопаток, острыми, даже хищными чертами лица, и пронзительными голубыми глазами.

Вот цветом глаз и волос я как раз пошла в него, только волосы отрастила уже ниже поясницы. Остальным же, по словам отца, я больше была похожа на маму. Да и рассматривая её на магснимках, я подмечал те или иные детали своей внешности, которые переняла от родительницы.

Уезжать не хотелось, но время каникул подошло к концу, и я, тепло попрощавшись с папой, вернулась туда, куда, если честно, возвращаться не было никакого желания.

И не зря.

Первым, кого я встретила, пройдя через ворота академии, был Кастон.