Ручной Привод
Шрифт:
Быть сентиментальным слишком долго адвокат не умел.
– Теперь это не важно.
– Мария?
– Паша, не важно, – весомо повторил Веснин. – С Марией я разберусь, а ты прикрой, пожалуйста, Андрея.
– Не люблю, когда меня дважды просят об одном и том же.
– Извини.
– Да пошел ты. – Розгин вздохнул, а потом неожиданно предложил: – Давай, старик, хлопнем по рюмашке. В последний-то раз?
– С удовольствием.
И друзья вошли в кафешку, в которой встречались когда-то, будучи
– Как видите, господин старший помощник, Ручной Привод пребывает в полном порядке, – с гордостью произнес механик, вытирая руки тряпочкой. – Устройство функционирует в штатном режиме. Все запасные части присутствуют согласно описи.
– Зачем так официально, Черепаныч?
– Мне казалось, вам нравится субординация, господин старший помощник.
– Оставим ее для официальных моментов.
Механик мастерски сыграл изумление. Ясень мастерски сделал вид, что верит удивлению собеседника.
– Как же мне вас называть? – уточнил Черепаныч. – Виктором?
Тон не оставлял сомнений в том, что между «Виктором» и «господином старшим помощником» механик выберет последнее. Ясень вздохнул, но сопротивляться не стал – ему нужно было сломить недоверие Черепаныча.
– Вы не хотите звать меня по имени.
– Ясенем было бы удобнее, – признался механик. – Но вам не нравится.
«Чертов Карбид!»
– Поэтому…
– Называйте Ясенем, – перебил механика Виктор. – Все в порядке.
– Очень достойный выход из положения, – одобрил Черепаныч. – Помню, во время странствий, я тогда служил по несущей части на тяжелом палубном вертолете «Сшибающий» имени товарища Камова, завелся у нас в хвосте опоссум. Нормальный такой зверек, выставочный, между прочим, с хорошей родословной… но никак не хотел отзываться на кличку, что ему наш наводчик дал. Не хотел, понимаешь, быть Сиракузом. А наводчик наш, Аким Онуфриевич Гранже, человек был твердый – куда там Карбиду! – раз сказал – Сиракуз, значит, так и будет. Опоссум, помню, переживал сильно.
Черепаныч замолчал, разливая по кружкам кипяток.
– Вам с сахаром?
– Да, – кивнул Виктор. И неожиданно для себя спросил: – А чем все кончилось?
Неожиданно, потому что его слегка покоробило сравнение с опоссумом. Пусть даже и выставочным.
– Утонул Сиракуз, – печально ответил механик. – Прыгнул во время планового десантирования, да не рассчитал силы. С течением не справился и сгинул в посейдоновом царстве. Аким Онуфриевич, помню, убивался сильно.
– Гм…
Как еще реагировать на трагическую историю, Ясень не знал.
Он хлебнул нестерпимо-горячего чаю, поморщился, поставил кружку на стол и, поймав на себе хитрый взгляд Черепаныча, слегка смутился.
«Они все видят меня насквозь. А я их?»
Механик сделал большой глоток,
«Слишком мало времени, – утешил себя Виктор. – Они сложны, разобраться с наскока не получится… Но я сумею!»
– О чем вы хотели поговорить, Ясень? – осведомился Черепаныч.
– То есть вы не верите, что я пришел только для ознакомления с Ручным Приводом?
– Верю, конечно, – улыбнулся механик. – Но у вас наверняка есть вопросы.
– Есть, – быстренько сдался Виктор.
Да и какой смысл отнекиваться?
– Я слушаю.
– Почему Подстанцию поставили именно здесь?
– В Москве?
– Да.
– Не нравится город?
Учитывая обстоятельства, Ясень не видел большой разницы между Москвой, Берлином или Мадридом. Ему было все равно, где жить. Интерес вызывала точка, а не ее название.
– Хотелось бы узнать резоны.
– Подстанцию поставили там, где Ручной Привод, – выдал Черепаныч официальную версию. – А Ручной Привод работает здесь с незапамятных времен, когда Земля еще была плоской, но уже вращалась.
Это был не тот ответ, который хотел услышать Виктор.
– Мне говорили, здесь особое место.
– Совершенно верно.
– Но не единственное.
– Остальные точки неудобны, – пожал плечами механик. – Горы, непроходимые джунгли, океанское дно… Тот, кто ставил Ручной Привод, позаботился о нашем комфорте, и я лично ему за это благодарен.
И вновь глотнул обжигающе-горячего чаю, демонстрируя «господину старшему помощнику» совершенно невообразимую крепость глотки.
– Признаться, я так и не понял, что это значит – особое место.
– Не берите в голову, Ясень, – махнул рукой Черепаныч. – Никто не понимает.
– Именно поэтому я и хотел с вами поговорить. Вы ведь здесь давно, наверняка есть версия.
– Не без этого.
– И?
– Свою придумать не хотите?
– Не люблю изобретать велосипед, – твердо произнес Виктор. – Хочу выслушать все версии, а потом решить, какая из них подходит. Или же, следуя вашему совету, придумать нечто свое.
– Понятно, – кивнул Черепаныч и просто ответил: – Здесь телефонная будка.
– Что? – не понял Ясень.
– Телефонная будка для связи «искры» с тем, кто порождает «искры», – объяснил механик. – Отсюда можно выйти на прямую связь. Пожаловаться. Поплакать. Получить прощение или наоборот: наказание.
– Кому пожаловаться?
Черепаныч пожал плечами.
– Земле. Колыбели. Богу. Я ведь сказал: тому, кто создает «искры».
– Разве их создают?
– В одна тысяча семьсот восемьдесят третьем году я служил поддувщиком горячего воздуха у братьев Монгольфье и с тех пор знаю, что само собой ничего не происходит. «Что-то» не возникает из «ничего».