Ручной Привод
Шрифт:
– Вы же меня знаете, – растерянно произнесла Юля.
– Неужели?
– Мы встречались.
– А ты, оказывается, ходок, – прокомментировал ситуацию Бизон.
– Тихой сапой, так сказать, – ехидно добавил Бандера.
– А прикидывался! – хмыкнул Бизон.
– Да я никогда ее не видел!
– Вас зовут… Вас зовут… – К своему ужасу Юля поняла, что не может вспомнить имени механика. – Вас…
– Видишь, дочка, не встречались мы никогда, – очень мягко произнес Черепаныч. – Я бы запомнил.
– Сколько? –
– Отстань от нее, – велел механик. – Не видишь: не по той части красавица.
– Тогда чего она здесь делает? – спросил Бизон.
– А я почем знаю?
– Слышь, ты чего здесь делаешь? Передаешь?
– Нет, – мотнула головой Юля.
– А зачем пришла? Ты новая кассирша?
– Я?
– Так не мешай работать, новенькая. Должностную инструкцию читала? Нет? Иди читай!
– Отстань от нее!
– Что за идиот тебя на смену отправил?
– Насчет начальства ты потише, – предложил Черепаныч. – Мало ли что?
– Донесешь? – деловито осведомился Бизон.
– Бандера донесет.
– Этот обалдуй может. – Бизон покосился на приятеля.
Однако тот обдумывал иную мысль.
– Слушайте, а вдруг она привидение? Вдруг у нас на Подстанции привидение объявилось?
– С чего бы? – нахмурился Черепаныч.
– Так у нас же морг! Покойников столько, что я спать боюсь.
– Я, кстати, тоже, – поддакнул Бизон.
– Вдруг один из них и превратился в привидение? Они могут. «Искра» застряла, и привет!
– Не мели ерунду, – после короткой паузы произнес механик. – Будь она привидением, она бы летать умела.
– А она умеет?
– Я не знаю.
Бандера повернулся к девушке:
– Ты летать умеешь?
– Куда?
Енот снова фыркнул. Но морду из урны не вынул и от жестикуляций отказался.
– Да пес с ней! – решительно произнес Черепаныч. – Не видишь: совсем девица ошалела на новом месте. Поехали, у нас график.
– Как поехали? – опешила Юля. – А я?
– А ты должностную инструкцию штудируй!
Полная решимости не отпускать наконец-то встреченных людей, девушка пробежала вдоль платформы, намереваясь запрыгнуть в кузов уходящей дрезины, но уже в прыжке ударилась о невидимую преграду.
– Ой!
Покатилась по бетону платформы, крепко приложившись коленкой и локтем, вскочила и, не обращая внимания на боль, вновь помчалась за дрезиной.
– Подождите меня!
– Не сегодня, дочка!
– Пока, новенькая!
– Чур меня!
Дрезина мигнула задними фонарями и растворилась в тоннеле.
Енот опрокинул урну, разочарованно хрюкнул, не найдя ничего съедобного, и потрусил к противоположному концу платформы.
Юля уселась на бетон и задумалась.
Локоть
– Сегодня? – рассеянно переспросил Виктор. – Разумеется, встретимся, Зин, обещаю. Но прямо сейчас не могу… Да, есть дела… Давай я заеду за тобой часа через два, лады? – Улыбнулся. – Или просто приеду к тебе. Ты ведь помнишь, что я еще бездомный. Поскучай чуть-чуть, потом будет веселее.
Ясень убрал телефон в карман и медленно перечитал торчащую из пишущей машинки бумагу: свой первый официальный документ.
Докладная записка.
«Настоящим сообщаю, что ынцатого улюлюя сего года в ходе проведения командно-штабных маневров „Бурление Агавы 2008“ были израсходованы (безвозвратно) следующие материалы из комплекта „Откровение 2.0“.
1. Емкость „Саранча в личинках“, штатная – 1 шт.
2. Емкость „Гады смешанные“, штатная – 6 шт.
3. Зверь рогатый, модифицированный, третьего типа – 1 шт.
Указанные материалы подверглись прямому использованию с целью определения функциональной готовности комплекта к выполнению поставленных перед ним задач (результаты маневров будут посланы дополнительно).
В связи с этим настоятельно прошу в кратчайшие сроки обеспечить доставку на Землю указанных материалов для полного укомплектования указанного комплекта».
Подписывать этот бред настоящим именем не хотелось. Виктор поколебался, после чего тряхнул головой, пробормотал: «Да пошли они!», и допечатал:
«Старший помощник машиниста воздушного шара, альпинист первой гильдии Иоахим Крузенштерн».
Карбида Ясень отыскал на крыше самого высокого больничного корпуса – десятиэтажной бетонной коробки, с которой открывалась замечательная панорама на окрестности.
Москва-река, перекрытая тяжелыми мостами. Поднимающийся вдали Сити. Белоснежный колосс храма Христа Спасителя и красные башни Кремля. А еще – высокие здания, ярко освещенные улицы, множество железных жуков на них и маленькие, едва различимые фигурки людей. Спешащих и стоящих, смеющихся и задумчивых, болтающих по телефону и томящихся в ожидании, с букетами в руках. Летний московский вечер. Бесшабашный, сосредоточенный, пьянящий, обещающий…
– Привет!
Без ответа.
Герман сидел, прислонившись спиной к вентиляционной трубе, в позе бесконечно усталого человека, молча смотрел на московские огни да изредка прикладывался к бутылке водки.
Ясень брезгливо покосился на полупустую бутылку, раздул ноздри – от Карбида изрядно разило – и холодно произнес:
– Я видел тебя в приемном.
Герман сделал большой глоток.
– Ты работал.
– Крупная авария, – безучастно произнес Карбид. – Наши не справлялись.